"В память о времени и людях": Полнотекстовая база данных об Озёрске
Техника

вернуться назад

Т. Бордунова

"САМОЛЁТ", "МАМОНТ" И "КОШКИН ДОМ"

      История человечества насчитывает немало трагических дат, связанных с различными авариями и катастрофами. К таким относится и 26 апреля 1986 года. Сообщение об аварии на четвёртом блоке Чернобыльской атомной станции прозвучало как гром среди ясного неба.

      По скупым сведениям, передаваемым тогда по радио и телевидению, трудно было судить о масштабах катастрофы. Специалистам, проработавшим не один год в атомной промышленности (а особенно участникам ликвидации аварии 1957 года на ПО "Маяк"), было понятно, что может натворить вырвавшийся на свободу "мирный атом". Буквально на следующий день в отделе кадров МСУ-111 треста "Уралпроммонтаж", где я в то время работала начальником отдела, появились первые добровольцы, готовые выехать на ликвидационные работы.

      Чернобыльская атомная станция находилась в ведении Минэнерго. Специалистов, имеющих серьёзный опыт работы в атомной промышленности, в Минэнерго тогда было мало, и потому 15 мая 1986 года решением ЦК КПСС, Минсредмашу СССР поручили организацию и проведение работ по ликвидации последствий катастрофы. Создали штаб с участием специалистов-ядерщиков, которые определили порядок работ. Для ликвидации последствий аварии возникла необходимость скоординировать работу сотен предприятий, проектных организации и обеспечить слаженные усилия тысяч людей.

      Начальник монтажного главка Минсредмаша Владимир Иванович Рудаков для выполнения важнейших работ по монтажу "саркофага" вызвал Никифора Ксенофонтовича Страшевского, в то время главного инженера озёрского треста "Уралпроммонтаж". Никифор Ксенофонтович - монтажник от Бога. Молодой, энергичный, обладающий хорошими организаторскими способностями, глубокими профессиональными знаниями, он хорошо знал устройство и технологию монтажа оборудования реакторного отделения атомной станции, аналогичного Чернобыльской АЭС. Ознакомившись с задачей, Никифор Ксенофонтович собрал команду для её выполнения. Предстояла очень сложная и ответственная работа - перекрыть развороченный аварией блок, другими словами, соорудить крышу на "саркофаге".

      Надо учесть, что монтаж выполнялся в зоне самого сильного излучения, где невозможно произвести крепление конструкции при помощи сварки либо другими механическими методами. Собирали, как пирамиду. Конструкция должна быть устойчивой, не сложиться, как карточный домик. И всё только за счёт собственного веса металлоконструкций и чёткого монтажа. Страшевский выбрал самых надёжных и грамотных специалистов, с которыми работал в разных местах, и был уверен в их профессионализме. Приехали с Игналинской АЭС и с Урала: А. Зуев, А. Родионов, В. Блохин, Е. Шарапов, Ю. Петухов и ещё несколько человек из разных управлений.

      Никифор Страшевский вспоминает: "С вертолёта осмотрели с Владимиром Ивановичем четвёртый блок, ну меня вол осы дыбом встали, когда увидел, что произошло. Предполагал, что разрушения большие, но увиденное превзошло все ожидания. Конструкции весом 4 тысячи тонн, технологически связанные со смежными, многотонными сборками почти двумя тысячами стыков диаметром 150 мм и засыпанные серпентинитом, перевёрнуты "вверх ногами"?! Какой же мощности был взрыв, оборвавший все крепления и, как игрушку, перевернувший эту махину....

      К тому времени практически собрали стены "саркофага". Занялся подготовкой к выполнению работы. Надо было продумать всё до мелочей. Малейшая неточность могла привести к непредсказуемым последствиям. Конструкция, которую окрестили "самолёт", состояла из двух балок, соединённых в одну раму для установки единым блоком. Вес конструкции - 185 тонн. Отметка установки - 58 метров. Сроки монтажа установил Рудаков и постоянно держал их на контроле. Но не в моих правилах начинать такую сложную операцию без фундаментальной подготовки. Несмотря на то, что Владимир Иванович поторапливал начинать работу, монтаж я начал на неделю позже установленного срока, зато закончил на две недели раньше.

      Не обошлось и без нештатной ситуации. Дело в том, что вес конструкции, повторюсь, 185 тонн. Это предельная нагрузка для крана "Демаг" на запроектированном вылете стрелы. 20 сентября весь штаб стройки собрался в бункере у мониторов. Я сидел в кабине за креслом крановщика и давал ему команды по подъёму груза. Кран поднимал вес на максимальном пределе грузоподъёмности и максимальном вылете стрелы. Вдруг кран накренился и зашатался, как весы. Крановщик выскочил из крана. Через некоторое время выпрыгнул и я.

      Оценили ситуацию. Левая гусеница крана просела, лопнул трос лебёдки стрелового управления. Возникла угроза опрокидывания крана. Но нашёлся доброволец, который забрался на кран и, рискуя жизнью, вернул махину в предмонтажное положение.

      Подняли всех на ноги - срочно нужен трос! В течение суток трос доставили из московского треста "Спецмеханизации". Перемонтировали его и 23 сентября возобновили подъём. Монтаж "самолёта" - одна из сложных операций. Надо было всю конструкцию установить сразу на четыре опоры. Управление операцией вёл сам, дистанционно, по телевизору. Ловил буквально сантиметры. Когда опустил конструкцию на опоры, какое-то время держал его, не снимая нагрузку. А.Н. Усанов с биноклем побежал в галерею - удостовериться, что "самолёт" приземлился на место. Вернулся довольный, и дал команду: "Всё, расстропляй!", обнял меня и расцеловал. Радовались все. Обнимались, даже прослезились. Ведь с этого момента работы вышли на финишную прямую.

      Дальнейший монтаж тоже был сложный. Уложили рядом с "самолётом" ещё две балки Б-1 для монтажа следующих конструкций перекрытии, 26 труб диаметром 1220 мм, длиной 36 метров, толщиной стенки 15,7 мм, которые стали основой перекрытия "саркофага", специальную коне тру кцию, метко прозванную монтажниками "кошкин домик", закрывшую левую разрушенную часть реактора.

      А затем монтировали не менее сложную металлоконструкцию "мамонт" над разрушенной деаэратор ной установкой. Это балка длиной 42 метра, высотой 5,5 метра, весом где-то 160 тонн. Монтаж очень сложный, на пределе технических возможностей кранов "Демаг" и человеческих сил. Установка "мамонта", заняла около 17 часов напряжённой работы. С площадки не уходил, покушать приносили в бункер. Обстановка была, как на войне, только врага не видно. По моему мнению, все, кто работал на ликвидации последствий аварии в Чернобыле, достойны государственных наград за тот подвиг, который совершили. Я очень благодарен всем сподвижникам, которые без раздумий откликнулись и оказали неоценимую помощь в проведении столь сложной работы".

      За самоотверженный труд при ликвидации последствий аварии на ЧАЭС Н. Страшевский награждён орденом Трудового Красного знамени и ведомственной медалью "Знак Славского". И ещё восемь монтажников треста "Уралпроммонтаж" получили различные награды. А. Медведев награждён орденом "Знак Почёта", В. Супрун орденом Трудовой Славы III степени. Медалью "За трудовую доблесть" награждены: Е. Гришков и В. Приходько, медалью "За трудовое отличие" - П. Безденежных, Ю. Артемьев, В. Бойко.

      Сейчас Никифор Страшевский руководит монтажно-строительной организацией "Стром". Передаёт опыт молодым рабочим и специалистам.

      Катастрофа на Чернобыльской АЭС нанесла не только значительный экономический ущерб, но и стала источником беспрецедентного витка радиофобии. В своё время Андрей Сахаров утверждал, что человечество нуждается в ядерной энергии, и она должна развиваться, но при абсолютных гарантиях безопасности. Сообщество учёных и специалистов под эгидой МАГАТЭ проделало огромную работу по поиску новых инженерных решений, обеспечения безопасности, по совершенствованию требований, предъявляемых к безопасной эксплуатации атомных станций, включив в число обязательно учитываемых факторов "ошибку оператора". И такие современные технологии в России сегодня работают.


Источник: Бордунова, Т. "Самолет", "мамонт" и "кошкин дом" : [южноуральские строители - ликвидаторы аварии на Чернобыльской АЭС] / Т. Бордунова // Озерская панорама. - 2011. - № 32 (25-28 апреля). - С. 5.