"В память о времени и людях": Полнотекстовая база данных об Озёрске
Персоналия

вернуться назад

О. Селяне

ПУСТЬ ВСЕГДА БУДЕТ ПРАЗДНИК

      Некоторые мечтатели, наслаждаясь спокойной, сытой жизнью в мирное время, любят произносить как про себя, так и вслух известное выражение: «Счастлив тот, кто посетил сей мир в его минуты роковые».

      Тем временем, им, зачастую о тех самых минутах известно только из произведений литературы и учебников истории, где невозможно заглянуть за плотную завесу сухой статистики. Но у нас пока такая возможность есть, мы это можем узнать от живых творцов истории. Предлагаем и вам на миг окунуться в будни Великой Отечественной войны. Полученные сведения мы почерпнули из воспоминаний нашего с вами соседа, жителя города Озерска Александра Филипповича Саранских.

      Воинскую службу я нес на Дальнем Востоке с 38-го года. Обстановка там была очень напряженная. Происходили постоянные локальные столкновения с Японией. Формально мы тогда с ними не воевали, а фактически там постоянно гибли солдаты как с той, так и с другой стороны. Я был танкистом в легкотанковой бригаде. Она состояла из машин, которые назвать грозным словом «танк» язык не поворачивался. Для стрельбы снарядами они не были предназначены. Их оружием была горящая нефть, которой они поражали неприятеля с расстояния в 50 метров. Вы, наверное, понимаете, что это не очень эффективный способ уничтожения врага. Кто же подпустит такой танк на 50 метров к себе. Наверное, даже среди камикадзе, воевать на таких машинах желающих бы не нашлось.

      Это понимало и советское командование. Поэтому с началом Великой Отечественной войны дивизию, где я служил, расформировали и преобразовали в 39-й автотранспортный полк. Теперь главной моей задачей стала доставка грузов. По всему приморью, вплоть до Владивостока, я перевозил все, что прикажут: людей, оружие, продовольствие импортного производства. С октября 41-го года мы полностью перешли на довольствие американскими продуктами. Их нам доставлял Северный конвой. Советскими у нас остались только нормы пайка, да папиросы «Казбек».

      Автомобильную «баранку» по дорогам войны я крутил до 42-года. Затем по приказу командования мне пришлось осваивать новую военную специальность.

      Артиллерийскому мастерству я учился близ Хабаровска. Для освоения правил стрельбы тогда отводилось шесть месяцев. По внешнему виду эти правила представляли собой книгу толщиной около 5 сантиметров. По внутреннему содержанию это теоретические навыки способов расчета расстояния до цели, методика учета силы ветра при стрельбе, изучение влияния атмосферного давления на разной высоте на боезаряд и т.д.

      Правда, к настоящим орудиям нас не допускали. Приходилось тренироваться на макетах, когда все – рельеф местности, река, ветер, населенные пункты, оборона противника – было условным. Но, как говорится, тяжело в учении – легко в бою. После успешной сдачи экзаменов меня в мае 44-го года направляют на Второй Украинский фронт в Молдавию. Единственное, о чем я тогда мечтал, впрочем, как и все артиллеристы, - лишь бы не попасть в «сорокапятку». Так мы называли сорокапятимиллиметровую пехотную пушку. Она передвигалась по полю брани вместе с пехотой. Своего мотора, естественно, у нее не было. Во время боя ее толкали вперед 5-6 человек. Для танков она опасности не представляла, а вот мишенью для нацистов была лакомой. Поэтому служба на таком орудии практически приравнивалась к смертному приговору. Забегая вперед, скажу, что мне все же повезло.

      Когда мы стояли возле отдела кадров артиллерии Второго Украинского, мимо нас проходил общевойсковой генерал. По погонам было видно, что он пехотинец. Заприметив его издали, мы встали на «вытяжку» и взяли под козырек. На фронте, в отличие от Дальнего Востока, где к вышестоящим офицерам обращались только по званию, отношения между командиром и солдатами были панибратскими. Меня это поначалу даже коробило. Я не понимал, как можно так запросто подойти к командиру и обратиться к нему на «ты» или по имени.

      Неудивительно, что наше поведение по всем правилам военной дисциплины привлекло внимание проходящего генерала. Он к нам подошел, выяснил, чьи мы, откуда, далее приказал, никуда не ходить, и больше ни с кем не разговаривать. Прошло около двух часов, прежде чем мы увидели его вновь. Мы снова подчинились его приказу и направились в отдел кадров. Там-то все и выяснилось. Как только мы вошли в кабинет, сидящий там офицер сказал: «Скажите спасибо генералу Морозову, он настоял, чтобы мы определили вас к нему в гаубичный полк. Иначе попали бы в «сорокапятку», там сейчас очень нужны люди».

      Впоследствии выяснилось, что генерал Морозов в 42-м году на Дальнем Востоке комплектовал дивизию для Сталинградской битвы. Верно, хорошо наши земляки тогда себя зарекомендовали, если он, узнав, откуда мы, сразу же забрал нас к себе в 81-ю стрелковую дивизию в артиллерийский полк. У наших орудий был калибр – 122 мм. Тяга – американские автомобили «студебекер».

      Расчет у пушки гаубиц 5 человек: командир орудия, наводчик, заряжающий, два человека – подносчики снарядов. Позиции располагались, как правило, километра за три до переднего края фронта. Поэтому нацистов в бою лицом к лицу я не видел, лишь военнопленных. Их в 44-м становилось все больше и больше. Некоторые нацисты самостоятельно к нам приходили сдаваться, говорили, что они коммунисты и являются членами коммунистической партии Германии. У многих эти слова вызывали сомнения. Хотя, возможно, что к 44-му году, в отличие от 41-го, когда таких инцидентов не было, коммунистов в нацистских рядах стало больше.

      Очень ценились на фронте весельчаки. Их хорошее настроение, остроумные шутки очень скрашивали тяжелые фронтовые будни. С нами в дивизии воевал один такой, я его до сих пор помню прекрасно. Он был евреем и парикмахером. У него была одна особенность, он всегда при себе носил битком набитую вместительную офицерскую полевую сумку, но ни кому не показывал что там. После того как он погиб под минометным огнем, мы, конечно, туда заглянули и обнаружили, что она доверху набита бритвами разных марок. Отличный был человек и замечательный друг.

      Сам я был ранен только один раз. Незадолго до капитуляции Германии наш командир дивизиона, большой ценитель лошадей, увидел на обочине дороги две брошенных лошади-тягача. Он подозвал меня к себе и отдал приказ привести их в точку, которую указал пальцем на карте. Я вроде пытался ему объяснить, что мы с лошадьми друг друга понимаем плохо. На что он мне ответил: «Меня-то ты хорошо понимаешь?»

      Пришлось ответить командиру «да». На следующий день я, подчиняясь приказу повел лошадей в указанное место. По дороге встречаю своего однополчанина у которого сломался автомобиль. Он ждал «летучку». «Летучкой» мы называли спецавтомобиль по техремонту, он всегда замыкал двигавшуюся по дороге колонну. Воинские части продвигались неплотным строем. Бывало, что мы растягивались на несколько километров. Поэтому замыкающий спецавтомобиль приходилось ждать иногда довольно долго. Чтобы перекурить, переброситься парой фраз с товарищем, я остановился. Ну и дождались мы «летучку», да не ту. Прилетел «мессершмитт» и начал нас бомбить. Несколько человек тогда погибло, а я укрылся под машиной своего друга марки «студебекер». Только ноги у меня из-под нее торчали.

      В них-то и угодил осколок. Обе ноги он мне тогда повредил. Хотя могло быть и хуже. Всего в меня попало три осколка. От второго меня спас трофейный «Парабеллум», осколок угодил в рукоятку, серьезно её деформировав. От третьего осколка меня спасла полевая сумка, в которой лежала книга «Правила артиллерийской стрельбы». Вот и получается, что от серьезных ранений меня спас американский автомобиль, немецкий пистолет и советская книга. В госпитале у меня появилась седая прядь волос. Выглядело это странно. Все волосы черные без единого седого волоска, и лишь выбивавшаяся, бросающаяся в глаза серебристая прядь.

      День Победы 9 мая я праздновал в Праге.

      Александр Филиппович Саранских награжден военными наградами: двумя орденами Красной Звезды и орденом Отечественной войны первой степени.


Источник: Селянне, О. Пусть всегда будет праздник : А.Ф. Саранских / О. Селянне // Конкретная газета. – 2008. – 8 мая. – С. 6.