вернуться назад
В.Г. Черников
"С НИМ РАБОТАЛОСЬ ОЧЕНЬ ЛЕГКО" (Д.А. МАТВЕЕВ)
А началось всё с директора-основателя - Дмитрия Александровича Матвеева (1918-1997). О нём и первый сказ.
Диме Матвееву со школьных лет прочили блестящую научную карьеру. Видный ученый (впоследствии академик) Мигдал, у которого Дима слушал лекции в школе юных физиков при Ленинградском университете, так и сказал: "У этого парня большое будущее". И он не ошибался. Дима действительно обладал исключительными способностями к наукам и мог состояться как ученый на самых различных поприщах... Лет через 10-15 Матвеев стал бы доктором наук, а возможно, и более крупной звездой на нашем академическом небосклоне. В этом нет никаких сомнений. Но сначала, едва Дмитрий окончил университет, разразилась война, и он вместо научной лаборатории оказался в военно-воздушной академии им. Жуковского. Таков был приказ свыше: молодых, только что получивших дипломы физиков, прежде чем отправлять на фронт, обучить военным специальностям. Армии требовались технически грамотные офицеры. Зачислили сразу на третий курс, и уже в 43-м Матвеев получил звание лейтенанта и профессию инженера-механика. Службу нес на 1-м Белорусском фронте, в авиации, но не летал, а обслуживал самолеты и вооружение. Его умение разбираться в сложной авиационной технике было важнее, чем умение стрелять.
Война оторвала Матвеева от науки почти на 5 лет (демобилизовался и вернулся в Ленинград лишь в 46-м). Но как только снял погоны, сразу с головой окунулся в исследования... В 1948 году он уже защищает кандидатскую диссертацию, причем написал ее буквально за несколько месяцев и защитил с блеском. Все, что касалось науки, ему давалось очень легко. Еще несколько лет, и была бы готова докторская (по той же теме, материал к ней практически был наработан), впереди открывались самые широкие перспективы. Но в 1949-м его по распоряжению обкома партии направляют на Урал. Директор НИИ (генерал кстати) лично ездил в Смольный и пытался отстоять Дмитрия. Говорил, что это уникальный молодой человек, что у него выдающиеся способности, но там ответили: "А нам как раз такие и нужны"...
Хорошо это или плохо? Для комбината и для города, разумеется, хорошо. Мы получили отличного, высокообразованного ученого.
Лев Алексеевич Цветков (ЦЗЛ "ПО "Маяк") вспоминает: "Основная специальность Дмитрия Александровича - гидродинамика и теплотехника, но, помимо гидродинамики и теплотехники, которые сами по себе являются очень широкой отраслью знаний, он еще великолепно знал физику во всех ее разделах (физику он не то что знал, он ее чувствовал), знал также математику и умел прекрасно применять свои знания на практике"...
"Он и ученый, он и практик, он и отличный организатор", - говорит о нём Александр Николаевич Кононов (доктор наук, профессор, ОТИ МИФИ, "ПО "Маяк").
Не случайно, когда решался вопрос, кому доверить создание в нашем городе института (вечернего отделения № 1 МИФИ), выбор пал именно на Матвеева, хотя ему к тому времени исполнилось всего 33 года.
Оценивая сделанное Матвеевым в городе и на комбинате, Вячеслав Александрович Перегудов (кандидат наук, ЦЗЛ "ПО "Маяк") как наиболее масштабные выделил следующие его заслуги: первая - научные работы, особенно по способам увеличения теплосъема с ТВЭЛов и по расхолаживанию аппаратов при аварийных остановках. Вторая - непосредственное участие Дмитрия Александровича в наиболее ответственных работах на реакторах. И третья - организация института. Какая из этих заслуг самая важная? Трудно сказать.
Его расчеты по теплофизике и гидродинамике реакторных установок имели большое значение при форсировании мощности аппаратов. Его практическое участие в физических пусках обеспечивало безопасность. А создание института решило разом целый комплекс проблем. "И все-таки главное, - после некоторого размышления приходит к выводу Вячеслав Александрович, - наверное, - институт". Почему? А потому, что в 50-х годах вопрос подготовки собственных кадров приобрел для комбината первостепенное значение. Не хватало инженеров-технологов, инженеров-механиков, электриков, прибористов.
Порою в ОТК (после ускоренной переподготовки) ставили юриста, а мастером - учителя. Ждать, пока перепрофилируются и начнут поставлять нужных специалистов вузы и техникумы страны, комбинат не мог. Это было бы слишком долго, да и оторваны столичные университеты от реального производства. А оно очень специфическое. Потому было принято решение - срочно организовать подготовку ИТР на месте.
И Матвеев выполнил поставленную перед ним задачу. 16 марта 1951 года он имел в своем распоряжении только старый письменный стол, два стула да небольшую комнатку в общежитии (она стала первым его директорским кабинетом), а 6 ноября 1953 года в институте начались занятия. Надо ли рассказывать, какая прорва работы была проделана между этими двумя датами?! Ведь требовалось не просто набрать студентов и вывесить расписание занятий (хотя и эта задача далеко не такая простая, как иному может показаться).
Предварительно надо было скомплектовать штат преподавателей (а где их взять? Город-то чисто промышленный - доценты по отделам кадров не бегают), оснастить всем необходимым лаборатории и лекционные залы (а чем оснащать? Заводы-то за время войны переключились совсем на другую продукцию), приобрести тысячи томов учебной литературы (а где такую литературу достать? Отрасль-то сверхсекретная!) и т.д., и т.д. За два с половиной года с нуля создать вуз - это не то что сложно, это почти невероятно, даже несмотря на то, что директора комбината Б.Г. Музруков, а затем - Н.А. Семенов оказывали Матвееву всестороннюю помощь.
Виктор Матвеевич Тараканов (ЦЗЛ "ПО "Маяк") вспоминает: "Я учился в нашем институте через три года после его создания. Должен сказать, что это уже был вуз. Вполне нормальный, полностью отвечавший всем предъявляемым к нему требованиям, вечерний вуз".Евгений Гаврилович Оконников (кандидат наук, ОТИ МИФИ): "Я начал здесь с того, что приступил к созданию физической лаборатории (первой научно-исследовательской лаборатории в институте) и заказал для нее много сложного, порою уникального оборудования. Так, уникальным был огромный (весом в тонну), специальной конструкции, электромагнит. На его обмотку ушло более 10 километров провода. Он и по сей день исправно служит нашим студентам. Уникальными были и некоторые приборы.
В частности, термометр мог измерять температуру с точностью до тысячных долей градуса. Сверхчувствительная аппаратура нам нужна была для исследования особо тонких явлений. И вот здесь я должен сказать много хороших слов о Дмитрии Александровиче. Во-первых, он быстро решил мои житейские проблемы: увидев, что я приехал с одним чемоданом, умудрился в кратчайшее время добиться выделения мне квартиры, во-вторых, я встретил с его стороны удивительно точное и полное понимание своих научных замыслов. Самое замечательное, что ему ничего не надо было доказывать. Что нужно, а что не нужно, он моментально понимал сам. И тут же помогал.
Что-то пробивал через министерство, что-то уговаривал сделать на заводах, смотришь: оборудование уже привезли. Где он на все наши хотелки брал деньги - не знаю, но он их всегда находил. Практически я ни в чем не знал отказа. Те, кто были директорами института после Дмитрия Александровича, такого завлаба, как я, с такими прожектами, сославшись на трудности, могли и отфутболить. Дмитрий Александрович - никогда. Он сам был человек науки и потому отлично понимал нас. Умница! С ним работалось очень легко".
Геннадий Васильевич Яровой (кандидат наук, ОТИ МИФИ): "В моем понимании Дмитрий Александрович - это настоящий, в классическом понимании этого слова, русский интеллигент. О высокой интеллигентности в нем говорило все: и внешний вид (всегда аккуратен, подтянут, чисто выбрит и непременно в галстуке), и очень привлекательная манера держаться (непринужденно и в то же время безо всяких вольностей), и прекрасная, грамотная речь (ни разу не доводилось слышать, чтобы он сделал неправильное ударение в слове)".
"Красивый, улыбчивый, умеющий быстро находить контакт с любым собеседником, - дополняют портрет Дмитрия Александровича Кононов и Перегудов, - и, что особенно ценно, очень остроумный. В его речи всегда находилось место шутке, причем шутке не банальной и, ни в коем случае, не сальной, а построенной на тонкой игре ума и большой эрудиции. При случае и Геродота с Демокритом вспомнит, и кого-нибудь из русских классиков процитирует, и так оригинально все обыграет, что впору записывать".
Еще все, кто знал Матвеева, отмечают его неизменную корректность. Вежлив, тактичен и аккуратен в подборе слов в любых ситуациях. Людьми умел управлять без выговоров и громких разбирательств. Если что-то не так, он чаще прибегал к шутке, чем к официальному вызову на ковер...
Но это вовсе не означало отсутствия спроса. Дело есть дело. И свою линию Матвеев обязательно проводил. Спокойствие в нем сочеталось с твердостью и методичностью. (Вспомним в связи с этим Н.А. Семенова и И.А. Терновского. Они тоже управляли не кулаком, а интеллектом.) Естественно, меня интересовало, каким получился созданный Матвеевым институт. Как оценивался уровень его работы в то время?
Е.Г. Оконников: "Уровень работы, даже по сравнению со столичным, был неплохой. Очень неплохой. Лаборатории организованы, система отлажена, и кадры подобраны хорошие. Очень хорошие. Например, когда я приехал, нашей кафедрой заведовала Галина Ивановна Синяпкина. Замечательная женщина, работала с самим Курчатовым, к ее имени мы до сих пор относимся с благоговением. Преподавали также Ю.И. Корчемкин, профессора А.Н. Кононов и Г.Б. Померанцев, доктор наук Л.П. Сохина и ряд кандидатов и доцентов с производства. Состав подобрался сильный, и работа проводилась громадная.
Много лекций читал сам Дмитрий Александрович, который стал первым директором института и первым заведующим кафедрой высшей математики. Кроме того, он читал теоретическую механику, ядерную физику, гидравлику и теплотехнику.
- Насколько он был силен как преподаватель?- Знания потрясающие и лектор хороший. Очень хороший. Замечательный. Работал над курсом творчески. У меня до сих пор хранятся придуманные им задачи по ядерной физике. Есть также книга, для которой он написал одну из глав. Прекрасно написал. Впоследствии, когда мне пришлось вести этот курс самому, я многое из нее почерпнул. Главное, что Дмитрий Александрович излагал материал с привязкой к реальному производству. Он глубоко знал и теорию, и конструктивное устройство реактора. А это очень ценно. Студенты его любили, хотя, в отличие от Корчемкина, Матвеев был экзаменатором достаточно строгим. Он просто так пятерки не ставил. В то же время особой придирчивостью не изводил, из-за него ни один студент институт не бросил".
Дмитрий Васильевич Галузин (завод 45 "ПО "Маяк", в прошлом - студент вечернего отделения № 1 МИФИ): "Его "Основы ядерной физики" мы слушали, раскрывши рты. До того интересно умел он рассказывать. Спокойно, с массой практического материала и, главное - очень доступно. Самые сложные теории в его изложении становились простыми. То же самое с гидравликой.
При этом он не давал нам сидеть пассивно, а постоянно тормошил, заставлял ум работать, соображать. Зайдет, например, и с ходу спросит: "А ну-ка, кто мне объяснит, почему бревно плавает не вертикально, толстым концом вниз, а горизонтально?" Вопрос не такой простой, как может показаться на первый взгляд. Чтобы ответить на него полно и правильно, надо знать довольно много, поскольку у тела, погруженного в жидкость, не один центр тяжести, а несколько. Это имеет большое значение при расчете устойчивости кораблей. И вот, задав такой вопрос, Дмитрий Александрович сразу и определяет уровень знаний студентов и делает занятие живым и увлекательным".
По мнению Перегудова, в Дмитрии Александровиче постоянно пульсировала природная педагогическая жилка. Он был не только сильный организатор, но и педагог, преподаватель. Преподавательская деятельность являлась таким же его призванием, как и наука. Ему нравилось работать с молодежью, нравилось читать лекции. И он их читал всюду: и в институте, и в обществе "Знание", и на семинарах в ЦЗЛ. "Делал он это очень профессионально: четко, логично, последовательно и всегда чрезвычайно интересно". В городском Совете его постоянно избирали председателем комиссии по народному образованию.
Институтом Матвеев руководил сравнительно недолго - 7 лет (с 1953 по 1960 годы), но сделать успел много. Когда он уходил, это было вполне сложившееся, серьезное учебное заведение, ставшее одним из самых влиятельных в городе центров науки и образования. Многие и многие большие руководители комбината являются учениками Дмитрия Александровича, а Виктор Ильич Фетисов считал Матвеева своим крестным отцом, поскольку оказался в городе и получил диплом МИФИ исключительно благодаря Дмитрию Александровичу. "Это он вытащил меня из деревни, - не раз с благодарностью говорил Виктор Ильич на вечерах встреч выпускников, где в качестве почетного гостя обязательно присутствовал Матвеев. - Это он вывел меня в люди". И это в большой степени правда. Не будь той давней рабочей поездки Матвеева в Саратовскую область (ездил вербовать студентов), судьба Фетисова сложилась бы совсем иначе...
Л.А. Цветков: "Очень многие могут считать Дмитрия Александровича своим учителем жизни, в том числе немало почерпнул от него и я. С ним всегда было интересно, он обязательно говорил что-нибудь умное и поучительное".
После таких отзывов естественно возникает вопрос: "А почему он оставил институт и вновь вернулся в ЦЗЛ, причем на невысокую должность?" Лариса и Лена объясняют поступок отца так: "Чтобы больше заниматься научной деятельностью. Ведь его призвание - наука, а в институте огромная доля времени уходила на административные хлопоты"... Как раз в это время на комбинате началась крупная, требовавшая серьезного научного обеспечения модернизация реакторного производства, и тут Матвеев со своими познаниями и способностями оказался как нельзя кстати...
Однажды, выступая перед школьниками, Дмитрий Александрович сказал: "Когда Менделеев открыл периодический закон, он поднял на ступень выше все человечество. Когда вы изучили этот закон, вы подняли на ступень выше самих себя. Пока только себя. Но чем больше вы преодолеете таких ступенек, тем больше вероятность того, что и вы сумеете совершить что-то такое, что станет событием в жизни всего человечества. Только не бойтесь ставить перед собой большие задачи и никогда не теряйте интереса к науке!"...
Коллектив института ещё раз благодарит Валентина Григорьевича Черникова за его замечательный очерк, а также за возможность использовать подготовленные им материалы в СМИ и в книге "История ОТИ НИЯУ МИФИ".
Остаётся только добавить, что Дмитрий Александрович Матвеев в течение всей жизни в самых разных формах продолжал свою преподавательскую деятельность. Он практически всегда оставался на связи с институтом, работая почасовиком на кафедре высшей математики. А после выхода на пенсию на основном производстве (Центральная заводская лаборатория ПО "Маяк") с 1988 года по 1991 работал в штате кафедры доцентом. Поэтому не только "ветераны", но многие недавние выпускники и молодые сотрудники института с большой теплотой вспоминают этого удивительного человека - Дмитрия Александровича Матвеева.
Источник: Черников, В.Г. "С ним работалось очень легко": Д.А. Матвеев // Черников В.Г. Особое поколение: литературные портреты работников производственного объединения "Маяк". - Челябинск, ОАО: "Челябинский дом печати". Т.2. - 2008.