вернуться назад
Е. Вяткина
СИРЕНЕВОЕ "Я"
Никаких загадок я загадывать не собираюсь. Просто хочу рассказать вам о человеке, который и после наших долгих бесед все-таки остался для меня загадкой - об актрисе театра кукол "Золотой петушок" Ирине КОСТЕРИНОЙ. Может быть, ассоциации позволят мне более точно передать сложное, неоднозначное впечатление от общения с Ириной - личностью, безусловно, неординарной.
ЖИВОТНОЕ - ЯЩЕРИЦАПОЧЕМУ? Миниатюрная, хрупкая, пластичная, внешне - неброская. Но не это главное. Ирина естественна, органична в любой роли, во всех спектаклях, которые мне довелось видеть. Так изумрудная ящерка ухитряется стать былинкой среди трав, галькой среди камней, сучком среди валежника. В каждом персонаже актриса оставляет часть себя (вспомните умирающую Цу из "Журавлиных перьев") и - "регенерирует", возрождаясь для новых ролей.
- Я закончила горьковское театральное училище по специальности "актер театра кукол". Оказалась там совершенно случайно. А училась легко. Может, потому что глупая была, не знала, куда попала? Правда, живой план любила больше, чем кукольный. Нравилось играть "живьем". Я ведь до сих пор кукольные мультики терпеть не могу!
За годы учебы во мне выработалась чрезвычайная самоуверенность. Казалось, все могу. В училище мне давали самые разные роли. Даже спрашивали: что ты еще сыграть хочешь? Преподавателям, по-моему, интересно было, на что я способна.
С этой самоуверенностью и приехала сюда, в театр. Здесь как раз ставили "Маугли". В спектакле была роль чтеца. Вообще-то она предназначалась для одного актера, но ее специально разбили на две части, чтобы задействовать нас, молодых. И я своим еще не разработанным высоким фальцетом читала текст, в котором нужны глубина и проникновенные повествовательные интонации. Короче говоря, роль была заведомо провальная. В театре схватились за голову: и зачем только привезли, не надо было...
ВИД СПОРТА - ФЕХТОВАНИЕ
ПОЧЕМУ? Из зрительного зала можно увидеть только легкие, отточенные движения, верную игру соперников. Оружие (у фехтовальщика - шпага, у актера - кукла) постороннему кажется невесомым, и лишь сам фехтовальщик (или актер) знает, как порой ноет, немеет, отваливается под тяжестью груза рука. Пот и слезы - под маской, за ширмой, за занавесом. Уколы, которые надо нанести противнику (и зрителю) только обозначаются. Иной, толстокожий, и не поймет, что ему хотели сказать. Зато собственное тело и душа исколоты.
И начались "роли": то помяукать за ширмой, то чьей-нибудь кукле ручки-ножки попереставлять. Я делала творческие заявки: сама разучивала тексты, мизансцены (благо, память была отличная, все спектакли знала наизусть, суфлером могла бы быть!), приходила, просила посмотреть, утверждала, что смогу. Мне говорили: "Какое самомнение!" - и отправляли восвояси. Сейчас безумно жаль, что время, когда был особый творческий запал, прошло впустую, на холостых оборотах. Сколько бы я успела!
Наконец, режиссер Черкасов из драмтеатра взялся ставить у нас "Кошку, которая гуляла сама по себе" и дал мне роль Мальчика. Как бы эксперимент: что там у нее получится? Работа была очень сложной, ведь режиссер не знал специфики кукольного театра, поэтому трудно было и нам, и ему. Но... получилось. И мой Мальчик был отмечен как одна из лучших ролей в спектакле. Я вдруг, стала открытием: вроде как вырастили меня, расцвела я в творческом коллективе. Да не вырастили, не расцвела! Просто мое невостребованное "я" наконец нашло выход... Я жадная до работы. Если бы меня заняли раньше!
А дальше было так. Специально на меня решили ставить спектакль, а я оказалась в больнице. Ввели другую актрису. Я поправилась, когда работа близилась к завершению. Почти ни на что не надеясь, приходила на репетиции, оставалась в театре вечерами, ночами, учила роль, делала ее. Как-то попросила ребят провести одну репетицию со мной. Режиссер посмотрел, и... на сдаче играла я. Некоторые до сих пор считают, что я "подсидела" ту актрису. Нет же, нет! Ведь роль с самого начала была моя. Я больше не могла пропадать в бездействии!
И пошли роли. Разные. Каждая была для меня радостью. До сих пор жду любой роли, и самое страшное - остаться не у дел.
Режиссер Вялков решил поставить с нами тюзовский спектакль - "Ромео и Джульетту" Шекспира. Я должна была играть Джульетту. Очень хотелось, очень! Мне кажется, я бы смогла... И тут выясняется, что у меня будет ребенок, о котором мечтала шесть лет. Выбор: либо Джульетта, либо Юрик, сын (тогда я, конечно, еще не знала, что сын и что Юра). Выбрала сына, а Джульетта так и осталась несыгранной. Я думала: появится долгожданный ребенок - и театр отойдет на второй план. Ничего подобного! Декретный отпуск стал для меня тихим сумасшедшим домом. Совесть мучает за то, что недодаю сыну, но иначе не могу. По сей день частенько на работе задерживаюсь: все разошлись, а я себе занятие придумываю. Не потому, что домой не хочется, а потому, что не хочется уходить из театра...
СКАЗОЧНЫЙ ПЕРСОНАЖ - ЗОЛУШКА
ПОЧЕМУ? Понимаю - образ избитый. К тому же - не очень жизненный, ибо тысячи трудолюбивых Золушек, обманутых красивой сказкой, так никогда и не превращаются в прекрасных Принцесс. Ирина - превращается. Но и ей для того, чтобы на пару вечеров стать Принцессой ("Кот в сапогах", "Принцесса и Трубочист"), приходится работать не покладая рук...
- Мне повезло. Пришел режиссер Е.Р. Ткаченко. Он не насилует мое "я", доверяет мне и дает играть те роли, которые соответствуют моему внутреннему миру. Ткаченко лишь слегка подталкивает меня, и в конце концов я сама прихожу к каким-то выводам.
Не могу, когда меня сравнивают с теми, кто играл эту же роль в других театрах... Не люблю, когда натаскивают с голоса: скажи вот так, а теперь - вот так. В МОЕЙ роли все должно идти от МЕНЯ! Уж лучше я сама буду мучиться, сидеть в зале, смотреть на пустую сцену. Что-то рано или поздно появится в моей голове...
Не принимаю подсказок. Это не гордость, это не самоуверенность... Знаешь, как мы подружились с художником Ширманом? Поначалу он мне не понравился, впрочем, как и я ему. Когда мы работали над "Журавлиными перьями", он было попытался показать мне, как надо обращаться с куклой. Я была в бешенстве. Вот сама попробую, увидите, что не нашла характера, пластики куклы - тогда пожалуйста. Ширман отошел. Оказалось, что наши представления совпали. Но для меня было очень важно, что это МОЕ представление, найденное МНОЙ, а не другим, даже очень уважаемым мной человеком. Теперь Юрий Александрович, шутя, говорит, что я его любимая актриса, и он обязательно возьмет меня в свой театр, который, правда, существует только у него в голове. Я согласна даже на это!
Люблю репетиции, хотя Евгений Романович умеет изматывать! Повторяешь каждый эпизод по десять раз. Сначала внутри нарастает раздражение, потом появляется пустота, и в какой-то момент, когда злость на режиссера и на себя смешивается с внутренним отчаянием, делаешь вдруг так, как должно быть.
За неделю до премьеры я становлюсь невыносимой для окружающих. Я и так безобразная хозяйка, а тут и подавно забрасываю все дела. Для меня начинает существовать только мой внутренний мир. Перечитываю пьесу, которую знаю наизусть. Набираю литературу, рекомендованную режиссером или найденную самой. "Хлоп!" - спектакль, который идет всего 40 минут. Но для него мне понадобились Фрейд, Бердяев, книга о Сальвадоре Дали, "Лолита" Набокова, "Буньюэль о Буньюэле" и "Рыбка в тяжелой воде" Пилипенко. Просто необходимо наполнить свой внутренний мир, чтобы было что выплескивать. Ложишься спать - и вновь перед глазами начинается кино, которое называется "Хлопом".
Потом - сдача. Груз с души? Как бы не так! Почему-то никогда не бывает "уже сделано". А как бывает? Чувствую: что-то пошло на спад. Начинается разлад с собой. Думаю, мучаюсь: почему соскользнула с роли? Собираюсь - и выхожу на новый виток. Никогда роль не бросаю, хотя человек, конечно же, не машина, и невозможно бесконечно себя подхлестывать. Да, зритель не виноват, но мое внутреннее - устало. Предел.
Я излишне требовательный человек во всем, что касается работы. Зависимость актера от режиссера, от художника понятна. Но мы зависим еще н от костюмеров, от бутафора, от... Вот представь: прихожу за полчаса до спектакля, беру куклу и чувствую, что она стала тяжелее. Я же двумя пальчиками ее держу, сотую долю грамма - и ту замечу. Смотрю: действительно, на платье у куклы появились бантики... Бегу в цех: откуда, зачем? Художник велел! А я запрещаю! Это надо было делать, когда мы к кукле только приноравливались, сейчас поздно. Никаких бантиков! Понимаю, что больше требую от других, чем отдаю сама. Может быть, поэтому в театре меня не очень любят?
ЦВЕТ - СИРЕНЕВЫЙ
ПОЧЕМУ? Такой притягательный, чарующий, глубокий и в то же время неровный цвет. Чуть-чуть холодноватый, нежный. Но увлекаться им не стоит. Говорят - цвет одиночества и печали. Ирине одна женщина так и сказала: "У тебя обманчивая внешность. На первый взгляд - открытая, доверчивая. А на самом деле..." А на самом деле? Широко и заразительно Ирина улыбается только на сцене. В жизни улыбка у нее другая - немного болезненная, чуть виноватая. В жизни Ирина улыбается редко...
- Сложный я человек. Нет, не сложный. Понятие "сложный" подразумевает "глубокий". А я никакой не глубокий человек - просто тяжелый. Столько лет в театре, а люди до сих пор к моим странностям не привыкли. То мягкая, контактная, а могу прийти и ни с кем не разговаривать. Меня в такие моменты лучше не трогать. Нет, я не злюсь, не расстроена, даже не раздражена, просто у меня внутри пошла безумная, сосредоточенная работа, которой нельзя мешать.
По натуре я все-таки одиночка. Когда болею, забиваюсь в дальний, темный угол, чтоб никто не видел. У меня очень мало друзей. Есть удивительная женщина, которой я посвящаю стихи, - это моя мама. Ей дано чувствовать на расстоянии, как у меня дела, настроение, здоровье. Для нее я самая умная, самая красивая, и она уверена, что мои лучшие роли впереди. Такая душевная щедрость - чем я могу отплатить за нее? Письма, и то редко пишу!
Еще была бабушка Анюта. Деревенская женщина, а как она пела, танцевала. В кого я? Да в бабушку Анну! Для нее я никем другим и стать не могла, только актрисой.
Ну и, конечно, муж Юрий и сын Юрик. Муж терпит раздражительную, помешанную на работе жену, берет больничные по уходу за ребенком чтобы я могла играть... А сын... С ним мы обсуждаем все роли. После "Журавлиных перьев" он сидел рядом и плакал: "Мамочка как мне жалко тебя!"
В отношениях с людьми я не могу быть постоянной: боюсь разочарований. Сегодня мне этот человек интересен. Мы общаемся. А завтра я увидела что-то в другом человеке. Внутренне я о первом не забываю, но общаться больше не могу. Люди считают, что я их предаю. Они привыкают к мысли, что я принадлежу им, будто говорят мне: "Ты - мое". Но вся моя личная жизнь, вся моя работа - от внутренней свободы. Я не могу ни в ком растворяться, кроме мамы и ребенка. Даже в ролях... Допустим, мне надо сыграть Деда Мороза. Это не значит, что я забываю себя. Я это я. Могу сделать из себя Деда Мороза, но отказаться от себя не могу: меня слишком много! Я - и Цу из "Журавлиных перьев", и Лили из "Хлоп!", и принцесса из "Кота в сапогах" Это моя энергия уходит в зрителей, и я должна разумно распоряжаться ею, чтобы моя волна дошла до адресата.
МУЗЫКАЛЬНЫЙ ИНСТРУМЕНТ - КЛАВЕСИН
ПОЧЕМУ? Очень субъективная ассоциация. Тем более, что я ровным счетом ничего не понимаю в музыке. Инструмент похожий и не похожий на обычное фоно... Более редкий. Более изысканный. И каждый звук - с подтекстом, с эхом, с глубиной. Мне кажется, что на клавесине просто невозможно сыграть ничего ложного, сиюминутного, дешевого, а только мелодию, идущую из глубины души, рожденную внутренним "я", о котором так много говорила актриса Ирина Костерина... Ее игра напоминает мне звучание клавесина.
Источник: Вяткина, Е. Сиреневое "Я": [Актриса театра кукол "Золотой петушок" - И. Костерина] // Озерский вестник. - 1991. - 7 декабря. - С. 1-2.