вернуться назад
А. Волынцев
ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ МАСТЕРА
Борис Иосифович Коганов… Театралам старшего поколения особо представлять этого человека нет необходимости. Долгие годы зрители, прежде чем купить билет на премьеру спектакля, спрашивали: "А Коганов играет?" И получив утвердительный ответ, без колебаний протягивали деньги в амбразуру кассы.Это о нем на вопрос: "Кто у вас в театре хорошие артисты?" - нескорая на похвалу актриса Вера Ивановна Ефимова говорила: "У нас один артист хороший. Коганов. Таких у нас не было, нет и не будет…"
Двадцать восемь приглашений на работу в различные театры, из них три - в московские, говорят сами за себя. Не поехал. Так и проработал с 1956 года в нашем "Нашем доме" имени Горького.
Более двухсот двадцати ролей сыграно в этом театре, среди которых такие разные, совершенно не похожиени в чем: Прохор Громов ("Угрюм-река") и Новосельцев ("Сослуживцы"), князь Звездич ("Маскарад") и Будулай ("Цыган"), Котовский ("На рассвете") и Барон ("Конец Хитрова рынка"), и еще Барон ("На дне")… Всё разве перечислишь?
А голос его помнят и те, кто не являлся поклонником Мельпомены: с 1947 года Борис Иосифович совмещал работу в театре и на радио. "Наш Левитан", - говорили о нем горожане. Кстати, не изменился этот голос и сегодня.
Борис Иосифович, как любой творческий человек, а тем более актер, а тем более такого масштаба, безусловно - мыслитель. Это редкая ныне категория людей, поэтому общаться с ним вдвойне приятно. И я полагаю, что его мнение по некоторым широко обсуждаемым в обществе проблемам будет интересно и полезно не только поклонникам его таланта, но и любому думающему человеку...
Волынцев А.Н.: Борис Иосифович, каковы ваши предположения о ближайшем будущем нашей культуры? Будет ли она оставаться национальной или произойдет переориентация на Запад?
Коганов Б.И.: Мне думается, что она будет оставаться национальной. Но в то же время - и интернациональной. Мы это видим по той же эстраде (я говорю о высокой эстраде). Конечно, культура останется национальной, потому что иначе в ней теряется всякий смысл. Все это интересно, когда касается лично тебя, а значит, и твоей страны, если на то пошло, нации.
Волынцев А.Н.: Да, но сейчас идет довольно сильное навязывание американских образцов.
Коганов Б.И.: Это не только сейчас. Навязывание всегда шло, и довольно сильное. Есть что оттуда взять. Кое-что есть там приличное, бесспорно. Но вот эта похабелия, извиняюсь… Я отнюдь не чистоплюй, но когда я знаю, что внук у меня не спит и ночью (и не только ночью, а и вечером) видит все то, что он еще познает в своей жизни и, может быть, в более чистом виде познает, в более красивом, то мне не хотелось бы, чтобы развивалось это влияние западной культуры, западного искусства. К сожалению, это влияние сейчас велико. И в первую очередь из-за того, что (взять театр, это мне близко) нечего играть! И особенно сегодня, когда мы знаем, что бoльшего театра, чем Дума, придумать сложно...
Волынцев А.Н.: Там - скорее цирк.
Коганов Б.И.: Вот именно. Конский цирк. Что сейчас играть? Что писать после того, как прослушаешь все эти заседания? Что смотреть-то? Или телевидение. Когда-то мы были всеядны, но наличие слишком большого количества каналов (большинство из которых и не нужно) не способствует желанию смотреть. Иной раз из четырнадцати каналов ни одного не выберешь. Какие-то глупейшие эстрадные шоу (как они их называют)...
Это ужасно. Кроме головной боли, я от этого ничего не испытываю. Поэтому я сейчас стал мало смотреть телевизор, хотя был всегда человеком любознательным…Засилье западного влияния злотворно. И так уже за нашу молодежь страшно: убийства, драки, грабежи, воровство...
Разве это не результат отсутствия идеологии? Сейчас пущена в обиход, по-моему, совершенно ложная теория, что театр не идеологический орган. Как это - не идеологический? Театр же проповедует добро, а добро разве не идеология? Театр борется со злом, а борьба со злом разве не идеология? Неужели театр должен быть только развлекательным или неким реликтом - играть только классику?
Волынцев А.Н.: Политикой вы интересуетесь?
Коганов Б.И.: Бесспорно. Слежу и пытаюсь понять… Не всегда удается. Сейчас и глубочайшим политикам, наверное, трудно разобраться, что же мы теперь строим. И вы, наверное, не скажете, какое общество мы строим. И я ни у кого не могу выяснить...
Волынцев А.Н.: Подозреваю, что мы сейчас вообще ничего не строим.
Коганов Б.И.: Ничего не строим. Это и по нашему городу видно, что мы ничего не строим ни в прямом, ни в переносном смысле. Потому что строить "не на что"! Это, знаете, такой анекдот был в свое время: "Еврея-часовщика, имевшего золотишко, вызывают в НКВД во времена еще того НЭПа и пытаются "ковырнуть". Один раз вызывают, другой… Он все отбрыкивается. Кому интересно расставаться со своими кровными? Он же их зарабатывал… Наконец нашли к нему ход: "Вы понимаете, мы строим…". - " …Социализм, я знаю…". - "Да, мы строим социализм, но у нас нет денег". - "Ах, нет денег?! Так не надо строить!". Сейчас так и обстоит дело. Умы, казалось бы, есть: выступают люди не по писаному; говорят, как боги. Но что толку, что хорошо говорят? Когда дело доходит до дела, то дело стоит… Так что политикой интересуюсь очень и даже иногда сам себя за это ругаю: лучше бы книжку полистал...
Волынцев А.Н.: Что бы вы могли сказать о состоянии городской культуры в целом?
Коганов Б.И.: Я несколько, может быть, однобоко рассматриваю вопрос культуры. В первую очередь это для меня вопрос художественной самодеятельности. У нас исключительно хорошая самодеятельность. Исключительно. Дворец и Дома культуры работают потрясающе. Какие представления устраивают, концерты! А какие солисты! Недаром они везде занимают первые места, и не только в нашей области, но и в других регионах...
Когда я приехал в город, меня сразу привлекли немного позаниматься в Ленкоме (тогда еще не было Дворца культуры). Уже тогда я отмечал, что здесь удивительно талантливый народ, удивительная тяга к творчеству. Но тогда и жизнь была лучше...
А сейчас и жизнь настолько хреновато-задумчивая, что ужас берет, а посмотрите, какие концерты люди делают! Когда я слушаю Гапонова, например, я поражаюсь. Или Великанов, Шаров… Ну прелесть же! Это профессионалы высшего класса. А танцевальные коллективы? Исключительно… В этом плане наш город на высоте. Коллективы и для пожилых, и для детей...
Или вот оркестр "Россияне" Борисова - прекрасный же коллектив! Приезжают такие солисты, которые годами репетируют свои программы, а здесь они репетируют один-два дня с "Россиянами" и выступают без сучка без задоринки. Это говорит о высочайшем профессионализме оркестра. И таких коллективов у нас много… Детская музыкальная школа, музыкальное училище, оперетта.
Это свидетельствует о том, что накопили прекрасных руководителей, создался определенный культурный слой, и в этой области все обстоит, на мой взгляд, весьма благополучно. Конечно, не хватает средств. Но при всей этой нехватке удается давать великолепные концерты, праздничные вечера, завозить сюда известных актеров, исполнителей на небольшие гастроли...
А что касается других граней, то, конечно, самый "культурный центр" у нас - это "бродвей".1 Самый "культурный центр", который изуродовал весь город. И так этот проспект не очень удачно спланирован, да еще устроили такую барахолку.
В войну в Челябинске не было барахолки в городе. За городом, где Цинковый завод, там, где сейчас кладбище, была барахолка. Никто не мог представить себе, что можно в центре города разложить что-то на земле и торговать... Меня удивляет, что ничего не продвигается в этом смысле. Впечатление от города сразу падает. Как им удается иностранцев провести мимо этого? Я смотрю каждый день - ужас берет. У меня окно выходит на центральную струю фонтана "бахчисарайского". Самый "пуп земли" нашего города2...
А о парке культуры и отдыха и говорить нечего. Его просто нет, я считаю, а каким он был, когда мы приехали! Там работала библиотека. В жару можно было в тени посидеть. Были хорошие буфеты. И хмельным торговали, но разве можно сказать, что народ валялся? Сейчас для восстановления нужно столько денег, что это растянется на долгие годы...
А со строительством нового района (ДОКа) старый район пострадал. Я, когда приехал в этот город, подумал: "Боже мой! В Палангу попал! Курорт!". Сейчас этого уже не скажешь, конечно… Зелень постарела, надо менять. Опять-таки надо много денег, денег, денег… И голову на плечах...
* * *
... В комнату после многократных неудачных попыток, миновав наконец плотно закрытые двери, пробрался огромный кот Шустрик.
"Не двигайте резко руками. Бросится", - вполне серьезно предупредил Борис Иосифович. Экспериментировать с традиционными "кыс-кыс-кыс" мне почему-то сразу расхотелось, мои руки сомкнулись на диктофоне, и наша беседа продолжилась.
* * *
Волынцев А.Н.: Чего не хватает современному искусству вообще и театру в частности?
Коганов Б.И.: Вы знаете, сейчас современному искусству страшно трудно. Засилье эстрады (часто хорошей, а часто дешевейшей) очень ударило по большому искусству, да и сама жизнь ударила: нет денег. Но самое главное, всю жизнь у нас шла борьба за поиск современной пьесы, где есть современный положительный герой.
Кто сейчас современный положительный герой? Мы не знаем. И что такое вообще сегодня героизм? Поэтому, когда сейчас говорят, что "театр уходит в классику", это отчасти хорошо. Актерам интересно играть классику. Там есть где себя проявить, есть что играть. Но это же не есть выход на шоссе. Это бег на месте, топтание. Что это дает нынешнему дню?
Работа в большом искусстве очень трудна, и, в частности, как никогда трудно нашему театру. Тот факт, что театр не имеет в последние годы выезда на гастроли, очень плохо сказывается. Свой зритель есть свой зритель, его круг ограничен, а гастроли - свежий глаз, критики, другие коллективы. И сам себя по-другому видишь, переоценка ценностей происходит. Когда я приехал в этот город, еще два-три года не было гастролей. Не разрешали. Потом наконец стали ездить. Как будто в другой мир попали, кислорода вдохнули...
И тем не менее театр работает хорошо. Из мужчин я отметил бы Алексея Исаченко. Прекрасный актер, который, я считаю, в какой-то степени заменил меня. Ему я прямо говорю: "Ты лучше меня". Он мне действительно очень нравится. Ребята из "Тринтета" работают хорошо. Кудрявцев - бесспорно талантливый, самобытный комедийный актер. Очень самоотверженный актер - Азимов, который может круглыми сутками репетировать, круглыми сутками выступать и за деньги, и без денег. Самоотверженно работает и главный режиссер Николай Андреевич Воложанин3. Тоже готов репетировать сколько угодно...
Волынцев А.Н.: А с кем из режиссеров было интереснее работать?
Коганов Б.И.: В самом начале моего творческого пути мне попался талантливый человек - Игорь Васильевич Рукавицын. Это был блистательный актер и режиссер. Закончил ГИТИС в свое время. Его брали в Москве в те театры, в которые он не хотел. Он хотел во МХАТ. Тогда мода была: "МХАТ… МХАТ…". А он по росту - не очень… У него был неповторимый голосовой диапазон. По клавишам - от первой до последней - все ноты брал. Просто запредельный диапазон. Отсюда и возможности.
И мне с ним удалось делать такие роли, как Константин Заслонов (герой партизанского движения в Великую Отечественную), Барон ("На дне"). Последняя - одна из моих лучших ролей. С этим спектаклем мы побывали в Москве на первом послевоенном смотре. Играли мы его на сцене Малого театра, на сцене Театра Советской Армии. Тогда Игорь Горбачев прогремел с Хлестаковым, Вася Величество (так мы Ланового звали) - с "Аттестатом зрелости". Семь человек было лауреатов. В том числе и я. И еще один актер из нашего города - Семен Крупник. Талантище. И.В. Рукавицын был одним из моих любимых режиссеров.
А здесь за все годы (по плодотворности и по успеху, который я имел в сыгранных ролях) больше всего запомнился Яков Семенович Хамармер. Были здесь и другие прекрасные режиссеры, конечно. У нас в театре, что характерно (не знаю, относить это к положительной стороне или к отрицательной), за пятьдесят лет количество только главных режиссеров подбирается к двадцати.
Я жалею, что Яков Семенович так быстро уехал в Ленинград. Он поставил со мной "Оптимистическую трагедию" (Алексей), "Грушеньку" по Лескову (князь, это совершенно другого плана роль). Затем "Угрюм-река" (Прохор). Это наш спектакль-рекордсмен, который прошел двести два раза. Для нашего города это, конечно, рекордище (в то время как некоторые спектакли игрались десять-пятнадцать раз).
Еще хочу вспомнить режиссера, который работал до Хамармера, - Владимира Алексеевича Орлова. Я с ним больших ролей не сделал, но что мне нравилось в нем - это чрезвычайная эрудированность. Он был лично знаком с Маяковским, работал с ним. С Орловым было чрезвычайно интересно. Я бы многих режиссеров назвал, почти всех, потому что я со всеми работал прекрасно, со всеми дружил. За редчайшим исключением...
Я бы хотел еще назвать своих партнеров. Из мужчин - блистательный Владислав Витольдович Оссовский, основатель нашего театра. Он работал в театре имени Цвиллинга в Челябинске, оттуда его сюда и завербовали. У нас он был и главным режиссером, и одним из главных актеров; мастер, у которого было чему поучиться.
Еще Василий Никитич Митрофанов - это актер, как говорится, от Бога. Самобытнейший, разноплановый. Иван Александрович Башков - актер старшего поколения, отличный партнер. Дмитрий Иванович Тимофеев, Константин Сергеевич Ливанов, Евгений Федорович Саяпин - тоже замечательные партнеры были...
А из женщин в первую очередь я бы назвал Веру Ивановну Ефимову, которая совсем недавно вышла на пенсию. Она неоднократно была моей партнершей. Она играла и моих невест, и моих жен, и моих матерей, и даже бабушек. Преданнейший делу человек, актриса, отдавшая себя театру полностью. Полностью. Кроме театра, у нее ничего не было. Я бы мог много о ней говорить. У нее была необычайная работоспособность: она могла сутками репетировать. Сутками. Я тоже поначалу репетировал сутками. По двое суток, пока здоровье не надорвал.
Была еще Алла Шумаева, с которой мы несколько ролей сыграли. Играл еще с Валентиной Самойловой, талантливейшая актриса была, одареннейшая - и комедийная, и драматическая. И, конечно, Антонина Николаевна Курант - "заслуженный комик ССР", как я ее называл (она заслуженная артистка Коми АССР). Из старшего поколения - Анна Никитична Зайцева. Большой мастер. Она и в Москве работала, и в Челябинске (в театре имени Цвиллинга). Уже в молодости прекрасно играла старух, причем настолько органично, что потрясала. И человек хороший.
Вообще, конечно, в актере (а в режиссере особенно) очень важны человеческие качества. Как в любом деле. А в нашем - тем более: слишком плотно схлестываются страсти, слишком часто - на грани конфликта, поэтому тут зависит все от того, как человек себя поведет...
Волынцев А.Н.: На ваш взгляд, каким должно быть главное достоинство современного человека?
Коганов Б.И.: Сложно ответить… Безусловно, достоинства - честность и образованность. Можно в другом порядке: образованность и честность. При образованности, которая может принести пользу людям, да плюс еще честность - это великое дело. Чего сейчас, как говорится, днем с огнем...
Волынцев А.Н.: Какие черты характера человека вы бы назвали лучшими?
Коганов Б.И.: Опять-таки честность. Верность. Преданность. Я имею в виду - всесторонняя: и делу, которому служишь, и людям, с которыми живешь, близким.
Волынцев А.Н.: А худшие черты?
Коганов Б.И.: Предательство. Хуже быть не может. Слава Богу, я его, можно сказать, почти не познал. Почти. За редким исключением.
* * *
...Я, забывшись, резко подвинулся и услышал довольно угрожающее шипение: сторожевому коту не понравилось движение незнакомого объекта, находящегося на подведомственной ему, Шустрику, территории...
...За окнами базарился "бродвей" имени Карла Маркса. По-прежнему многолюдный, продающий и покупающий, он не слишком терзает себя раздумьями над проблемой поиска современного героя. Он живет своей пьесой абсурда, поставленной каким-то захлебнувшимся в собственном безумии режиссером...
* * *
Волынцев А.Н.: Я понимаю, что театр забирает практически все время, но помимо работы было какое-то увлечение, хобби?
Коганов Б.И.: Всю жизнь я считал своим хобби работу на радио. Я мог часами читать. Когда я приезжал в отпуск в Челябинск из Литвы (где успел в свое время проработать четыре года), то меня сразу приглашали в студию, давали пачки материалов: "Сиди хоть сутки, начитывай вперед на три-пять месяцев". Потом гонорар пересылали. Я смотрел на это как на хобби, потому что действительно любил это дело.
До тех пор, пока я не потерял сына, очень любил работать с детьми. Я просто обожал детей. Поэтому я работал с детским коллективом. Они настолько талантливы, с ними чрезвычайно интересно. Но с тех пор, как я потерял сына, я стал бояться детей. В каком смысле… "Ах, как бы чего не случилось!" Сейчас вот за своих внуков...
Волынцев А.Н.: У вас есть любимое место в стране? В нашем городе?
Коганов Б.И.: В стране долгое время считал любимым местом столицу Украины Харьков, где я родился и вырос. Харьков моего детства был потрясающим городом. Говорят, сейчас он вообще стал красавцем. Он в то время был лучше Москвы по уровню своей культуры, по интеллигентности, по науке, по театрам... Там я приобщился к посещению театров. Только я закончил семь классов, собрался поступать в театральное училище в Киеве - война… эвакуация… После войны я побывал в Харькове уже после переезда сюда. Вместе с братом съездил. Так этот город и остался в моей памяти, как звезда...
Любил я и в Москве бывать: походить по театрам, по концертным залам. В бильярд поиграть. Вот, кстати, еще одно мое увлечение - бильярд. В нашем театре было два стола, настоящих, огромных… Потом их забрали.
А здесь, в городе, любимое место… Это был театр. Сейчас я лишен возможности туда ходить. Указать какое-то конкретное место… "Бродвей"? Смешно. Я его ненавижу, хотя понимаю, что он мне удобен. Жене удобен...
Волынцев А.Н.: Какие среди сыгранных в нашем театре ролей вы бы отнесли к наиболее любимым?
Коганов Б.И.: Если вы скажете любому старику-театралу: "Коганов…", то услышите в ответ: "А-а! "Угрюм-река"!". Так принято считать, что Прохор Громов - моя лучшая роль. Я тоже считаю, что это одна из лучших. И материал богатый: сама роль позволяла разносторонне раскрыться. Я играл жизнь человека от мальчишки до старика-маразматика.
Еще я очень любил играть в спектакле по пьесе Карла Витлингера "Человек со звезды". Глубокая, философская пьеса на двоих. Мы с Верой Ивановной играли. Тоже очень богатый материал, я буквально в нем купался. Все происходит в доме умалишенных. Герой туда попадает, будучи нормальным человеком, и тут раскрывается его индивидуальность глубочайшего, умнейшего, честнейшего и оригинальнейшего по характеру человека...
Или вот такая, считающаяся вроде бы не очень серьезной, роль Новосельцева в пьесе Э. Рязанова и Э. Брагинского "Сослуживцы" (фильм "Служебный роман" появился гораздо позже). Я обожал эту роль. Было что играть здесь... Роль генерала Хлудова в булгаковском "Беге" тоже очень любил. Колоритная фигура...
Я любил и трагедийные, и комедийные роли играть, где можно было творить, что хочешь, лишь бы это было оправданно. Или, например, Барон в спектакле "Конец Хитрова рынка": одессит, выдает себя за представителя Перу, а на самом деле занимается коммерцией, связан с шайкой. Роль была малюсенькая, но через весь спектакль. И так получилось, что в ходе репетиций появились новые находки… Режиссер говорит: "Закрепи! Борис, закрепи!". Отвечаю: "Да я не вспомню". - "Вспомнишь-вспомнишь. Сядь сейчас, запиши". Таким образом выстроилась роль на девять страниц текста, а была полторы странички всего (семь-восемь реплик). Правда, и материал был такой, что позволял подобное вмешательство… В кино, кстати, часто бывает, когда из малюсенькой роли получается одна из главнейших.
И конечно же, в создании всех моих сценических образов принимал активное участие мой друг, гример-художник Иван Федорович Ефимов, гримировавший меня с первой роли Олега Кошевого в 1946 году в Челябинске и до последней моей роли здесь. Мы с ним познакомились в театре имени Цвиллинга, а потом встретились в этом городе. Иван Федорович был виртуоз, профессионал высочайшего класса, великолепный исполнитель сложнейших портретных гримов: он делал мне грим Маяковского, Дзержинского, Котовского, Курчатова… Правда, в роли Курчатова тогда запретили даже сфотографироваться...
Волынцев А.Н.: Борис Иосифович, у вас есть какое-нибудь любимое изречение, афоризм?
Коганов Б.И.: Лопе де Вега: "Из кувшина может вытечь только то, что было в нем..."
* * *
Спустя несколько часов увлекательнейшей беседы я прощался с гостеприимными хозяевами - Борисом Иосифовичем и Раисой Ивановной. Шустрик, получивший за свое излишне агрессивное рвение легкий физический выговор, угрюмо посмотрел мне в глаза: "Все равно это моя квартира, понял?". А я разве спорю?
...Пусть в этом доме все будет хорошо!
Источник: Волынцев, А. Штрихи к портрету Мастера: [Актёр Б.И. Коганов] / А. Волынцев // Озерский вестник. - 1999. - 21 мая; 26 мая; 5 июня.