| "В память о времени и людях": Полнотекстовая база данных об Озёрске | |
| Персоналия | |
|
вернуться назад
|
|
|
"Заблудился я в небе Что делать? Тот, кому оно близко, - ответь!" О.Э. Мандельштам. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ Если вы ни разу в жизни не блуждали в небе, лучше не читайте это интервью - оно покажется вам "бредом сыпнотифозной кошки на зеленой лужайке". ПРЕДИСЛОВИЕ Давным давно, в старые беззлобные студенческие времена мы встречали Новый год шумной неукротимой компанией в большой трехкомнатной квартире. В одной комнате ели, в другой танцевали, а третья была приютом для интимного общения и отдыха. Надоело беситься и безобразничать - можешь расслабиться в тишине и заодно написать на ближнего анонимку: на каждого из присутствующих была заведена отдельная папка, специально предназначенная для кляуз. В два часа ночи, сразу же посла Нового Года "по Москве", открытым общим голосованием были избраны "судья", "адвокат", "обвинитель" и "секретарь суда" - ваша покерная слуга. Состоялась всенародная читка кляуз. Предстояло определить самый страшный "грех" и провести образцово-показательный судебный процесс. Поскольку ''судья" и "прокурор" были представителями сильного пола, то наижутчайшим преступлением они признали следующее: "Слишком умна для женщины. Прошу разобраться. Анонимка лежала в моей папке, и я из "секретаря суда" мгновенно превратилась в "подсудимую". Мы с "адвокатом" осипли, доказывая, что уж в чем в чем, а в этом я не повинна, что на самом деле глупость моя непроходима, - но накаченные шампанским "судья" и "обвинитель" были неумолимы и приговорили меня к трем годам ссылки по месту распределения... С той поры прошло немало лет, но я по-прежнему убеждена в своей невиновности. А недавно журналистская судьба свела меня с человеком, который, по-моему, и впрямь слишком умен для женщины - актрисой Театра драмы и комедии "Наш дом'' Ниной Юрьевной Даниловой. Так как в своих умственных способностях я уверена не очень, вопросы для разговора с ней решила позаимствовать у тех людей, чей интеллектуальный авторитет для меня непререкаем, - у великих поэтов. Итак, Нина Юрьевна Данилова беседует с Марией Петровых, Мариной Цветаевой, Юрием Левитанским, Владимиром Маяковским, Осипом Мандельштамом, Семеном Надсоном, Александром Блоком, Иннокентием Анненским, Иваном Буниным. А я тут совершенно ни при чем! Елена Вяткина. - "He напрасно ли прожито столько лет в этой местности?" - Столько лет в этой местности не напрасно мной прожиты... Каково?… А серьезно... Я здесь с 1978 года. Пустила корни. Никогда ни о чем не жалею: ни о хорошем, ни о плохом. Хорошего было больше. Если мерить эту местность театром это мой театр и, значит, моя местность... - "Рыночною новизною сыты ли?" Я думаю, рынок меня простит за то, что мне сейчас не до него... - "И разве тебе не казалось порой, что ты занимаешься детской игрой, в бирюльки играешь во время чумы, во время пожара?" - А судьи кто? Где критерий: что - бирюльки, а что- нет? Не будь бирюлек, Петрушки, дури - не было бы Пушкина, народ бы давно скурвился. Помнишь, у Островского: "Кому арбуз, а кому - свиной хрящик". "Свиной хрящик" в моем понимании - практичность, рационализм. Я же всегда выбираю арбуз. С него что - жратвы-то никакой! В жизни очень часто "работаю клоуном". Осознанно. В Ташкенте у мамы, где извечный конфликт между ней и братьями, - надо снять его; здесь, в городе: в очереди, в автобусе. А может, это клоуничанье - уже моя данность? Но вижу тех, про которых еще Пушкин обмолвился: "Он уважать себя заставил", - и, смешно сказать, очень послать хочется... - " А вы ноктюрн сыграть могли бы на флейте водосточных труб?" - Вы хотите этого ноктюрна? Пожалейте трубы! У меня же ни слуха, ни голоса. Хотя на сцене я пою. В "Сокровищах Флинта", в "Валенсианских безумцах", но без внутреннего "хмыка" к микрофону не подхожу: я-то знаю, кто я! - "Где первородство?" - Хм... То бишь где основа, где естество, где изначальное? Если недолго рассуждать... Уже смешно: Данилова собирается рассуждать недолго... Так вот, первородство - в вопросе "Что я есмь?", в осознании себя, в цепи случайных натыков на себя. Мы же себя незнаем, друг друга не знаем, хоть и интервью даем... Ходим, болтаем - не общаемся. Если человек себя не осознает его нет. От "я" рождается "ты" и весь остальной мир. Насколько бы меньше было трагедий, если бы мы больше копались в себе! Мы сейчас об этом делаем спектакль "Упражнения..." - "Молиться? - Для чего? Кому?" - Я, честно говоря, не верую, я даже не произношу: "Да простит меня бог!" - считайте это цинизмом. Наверное, народу в массе нужны Рерих, Блаватская, Бог... Как Дамоклов меч, дабы люди держались праведной жизни. Я и так живу... истинно. Поэтому молюсь только на то, чтобы меня поняли, на какое-то содружество близких мне людей, верю лишь что-то такое в человеке - в какую-то энергию, лучеиспускание. Хотя мое лучеиспускание кому-то на фиг не надо… Идешь по улице, видишь: собака лежит, ноги у ней раздавлены, голодная - она, быть может, и под машину, угодила, потому что на запах жратвы неслась. Тянешься, чтобы накормить ее, а она тебя за руку цапает. Я на нее не обижаюсь. И на тех, кому мое лучеиспускание на фиг не надо, тоже не обижаюсь. Они несутся на запах жратвы, им не до того... Я почему еще и в школе работаю? Ясно, что это массаж для мозгов, для психики. Но не только. Может, детям нужны мои лучи, лучи Володи Азимова, Коли Скрябина... И вдруг тогда, спустя сколько-то лет, по улице будут идти десять парней, а навстречу твоя уже большая Верка, и семь из этих парней будут против того, чтобы ее насиловать? Сейчас то соотношение обратное! Наше присутствие в школе какая-то наивная гарантия того, что соотношение изменится. Вот в это верю. В то, что пробьюсь через асфальт… - "О чем, скажи, ты так хлопочешь, куда ты нас зовешь с собой, какой-то свет разлить ты хочешь над сном объятою землей? " - Сначала анекдот. Про Иисуса, между пpoчим. Идет он с апостолами по воде аки по суху. У апостола Павла мокнут ноги, вот он уже по колено в воде. Обращается к Иисусу: тону, мол. А тот: "Веруй, Павел!" Павел верует, а воды уже по пояс, по грудь. Ответ один: "Веруй, Павел." Наконец ближайший к Христу апостол говорит: "Павел-то утонет." Иисус сквозь зубы: "Нечего выдрючиваться, пусть идет, как все, по камушкам." А я не хочу идти по камушкам и вас призываю: не ходите по ним! Наверное, это рецидив моего воспитания, которое все сейчас долбают. Я и в театр пошла для того, чтобы "выпрямить человечество", уткнувшееся в корыто. Театр затеян для человека, дабы не оскотинивался народ... Хотя, наверное, с точки зрения людей, оседлавших генеалогическое древо и аппетитно хрумкающих ближайший плод, мы занимаемся идиотизмом, бредом сыпнотифозной кошки на зеленой лужайке… - "Где же жизнь? Неужели мы жизнью зовем этот мрак без лучей идеала?" - Жизнь - здесь, сейчас. Я, когда была совсем соплячкой, имела два девиза. Первый: не скурвиться! Второй: дотянуть бы до сорока пяти! Сейчас понимаю: мало я себе отпустила. Исполнилось 45, нутро - на 18, а установка была до сорока пяти! То там стало побаливать, то тут. Надо было, думаю, хоть на пятьдесят два замахнуться! А идеал... Он есть - и его нет. Эхо какой-то абстрактный человек, все понимающий, умеющий прощать и видеть, - то, чего мне не хватает, Это люди, которые в чем-то лучше меня. Безумно завидую тем, кто умеет рисовать или играть на музыкальном инструменте. Завидую старикам, которые не боятся смерти. У них бывают такие лица... интересные, не хмурые, просветленные... А везде есть люди, которые, хотят они этого или нет, стимулируют нас жить. Я всегда испытывала тихую, невысказанную благодарность к слепым, глухим, горбатым, увечный и больным. Когда я со своими несчастьями, когда пальцы вывернуты, и глаза выплаканы, я думаю об этих людях, о том, как одна знакомая горбунья наряжается перед выходом на улицу: она радуется жизни, она хочет нравиться, а мы, здоровые, еще скулим?! - "Как не бросить все на свете, не отчаяться во всем, если в гости ходит ветер, только дикий черный ветер, сотрясающий мой дом?" - Занимайтесь делом, ребята! Я счастливый человек: любимая работа помогает мне не замечать ветра, и не потому, что я отворачиваюсь. Дело предполагает одержимость и сосредоточенность. Одержимыми были модно цитируемый нынче Дмитрий Сахаров, Лев Гумилев... И помните: всегда будут носиться штаны, если они, конечно, прилично сшиты. Шейте хорошие штаны! Никакой ветер не может оправдать хлеб плохого замеса... - "Куда уйти от черных дум?" - Мой способ ухода от черных дум прост - "ни дня без строчки". Без Блока, без Цветаевой, Бродского. Пушкин, Толстой - читать их! А не просто знать, что они есть! Еще - хорошая музыка, Перголези, например. Репродукции. Короче говоря, мне мало "Просто Марии" - я хочу "Аве, Марию..." - "Что счастье? Чад безумной речи? Одна минута на пути, где с поцелуем жадной встречи слилось неслышное "прости"? Или оно в дожде осеннем? В возврате дня? В смыканье вежд? В благах, которых мы не ценим за неприглядность их одежд?" - В определении счастья я не оригинальна. Если я хоть кому-то нужна - я счастлива. И спаси меня бог от одиночества... в моем понимании. Если я знаю, что я нужна тебе, Азимовым, ещё кому-то - мне даже можно не звонить: я найду себе дело. Счастье - любовь. Без любви моя работа - ничто, без моей работы моя жизнь - ничто... - "Есть ли тот, кто должной мерой мерит наши знанья, судьбы и года?" - Сказать: совесть? Она для меня - понятие, материализованное во взгляде тех, кому я небезразлична: сына, Володи Азимова, Славы Лясецкого, Коли Скрябина... - "Что ты смеешь судить в безумный этот век?" - Безапелляционность, самовлюбленность, самонадеянность - то, что мешает ощущать других, закрывает поры, дарит ощущение "пупа земли". Я не о глупости как о подарке природы, я о воинствующей глупости, благоприобретенной в борьбе за место под солнцем. Мне не интересны люди без многоточия - на этой ветке уже никогда не будет ростков. Человек до глубокой старости может учиться, воспринимать новое, сомневаться... Несомневающиеся - противны: этакий кружок самонадеянности. Пожалуй, так. Все остальные грехи могут проститься. - "Куда заведет тебя завтра твое сумасбродство, твой ангел-хранитель, твой трижды безумный Вергилий?" - Куда заведет - туда мне и дорога. То, к чему я сегодня пришла, это был мой выбор. Даже если я опрометью куда-то бросалась - это был мой эмоциональный выбор, и я ни о чем не жалею. - "Если звезды зажигаются - значит - это кому-нибудь нужно? Значит- это необходимо, чтобы каждый вечер над крышами загоралась хоть одна звезда?" - Безусловно! Что ж в потемках-то лазить?! Было бы кому звезды зажигать! Источник: Данилова Н. Она выбирает арбуз: [Беседа с актрисой театра драмы и комедии "Наш дом" Даниловой Н. Ю. / Вела Е. Вяткина] // Озерский вестник. - 1993. - 2 апреля. С. 6 7. |
|