вернуться назад
Л. Писанов
СУХАРЬ НА ДВОИХ. В БРОНЕ...
(Виктор Семёнович Чернышенко)
Сначала отрезали пальцы ног. Но гангрена не уходила. «В операционную!» – негромко, сказал хирург на одном из осмотров. Ступня укоротилась ещё. Потом еще... Потом... Не хотелось врачам укорачивать ноги восемнадцатилетнему парню, надеялись, что на этот раз гангрена отпустит.
...Долго-долго Виктор Чернышенко ехал в санитарном поезде на Урал, и вот в Свердловском госпитале его начали капитально лечить от гангрены обмороженных ног. Лёжа на больничной койке, он порой приходил в отчаянье, и невольно закрадывалась мысль: «А не броситься ли в окно! Кому я нужен – калека!» Палата была на шестом этаже. Но спасал запах сирени, букет которой принесла ему молоденькая, чудненькая сестричка. Была весна 1943 года. Сон каждую ночь был один и тот же: в броне танка, а рядом умирающий Алексей.
Это произошло под Невелем. Накануне наши решили атаковать деревню Демешково, стоявшую на крутом холме, где немцы, раскатав брёвна домов, использовали их для укреплений. Экипаж танка под командованием лейтенанта Ткаченко решил обойти с фланга немецкий форпост и войти в мёртвую зону вражеского орудийного обстрела. Но судьба повернула иначе. Уже на подходе к холму танк забуксовал, попав в болотную трясину. Выбрасывая из-под гусениц комья грязи, танк оседал все глубже: «Сели на брюхо», – сказал водитель.
Немцы, увидев неподвижный танк, пытались его достать из орудий, но снаряды пролетали над головой, так как танк уже был в «мёртвой» зоне обстрела, к тому же танк отвечал меткой стрельбой и заставил замолчать ближайшие пушки врага. Шквальный огонь по танку из миномётов, пулемётов. В первую же атаку немцев командир был ранен. Ночью Ткаченко сумел выбраться из танка и исчез во тьме. Судьба его осталась неизвестной. В танке – двое: водитель-сержант Алексей Соколов и младший сержант стрелок-радист Виктор Чернышенко. На позывные танка в эфире был лишь треск и шум, никто не откликался на зов попавших в беду двух танкистов. Была какая-то возможность ночью покинуть танк, но это означало бросить оружие – исправную машину. Закон войны суров. Надеялись на то, что свои скоро придут. Это было в конце декабря, мороз, особенно ночью, проникал до костей, а согреться было нечем. От очередной атаки немцев сумели отбиться, но Соколова ранило.
Пошли сутки... другие, третьи... Разделили последний сухарь из запаса, но Алексей сказал: «Ешь, Витя, я все равно не выживу». Виктор не взял, так и лежал кусочек сухаря нетронутым. Только болотная вода, просачивающаяся под днищем, поддерживала силы. В забытьи проходили дни и ночи. Немцы уже не атаковали застрявший в болоте русский танк, считая, что в нем в живых никого нет, да им и не до того было: русские пошли в наступление.
В забытьи уже не чувствовали ни ног, ни рук. Все остыло, кроме двух сердец, пока ещё тёплых. Пятые сутки... седьмые... девятые... Как-то, очнувшись, Виктор заметил вдали наших солдат. Не имея сил даже крикнуть, выбросил из танка гранату. Взрыв привлёк солдат. Они приблизились, и поняли, что там есть кто-то живой.
В полевом госпитале, когда Виктор очнулся, позвал друга, тот не ответил. Пришла сестра и закрыла застывшее лицо Алексея простынёю. А потом дорога, долгий и тяжкий путь на Урал.
Однажды в госпитале в палату прибежал главврач с толпой медицинских работников, и все начали поздравлять Виктора Чернышенко. Он сидел, бледный, и не мог понять, в чём дело, а главврач показал ему газету, где было сказано, что Виктору Семёновичу Чернышенко присвоено звание Героя Советского Союза. Здесь же нашёл имя Алексея Соколова с пометкой (посмертно). Специальная комиссия определила, что застрявший танк уничтожил около сотни фашистов.
Выписался из госпиталя на костылях. Высокий, красивый, статный юноша. Там же, в Свердловске, окончил юридический институт и был направлен в Челябинск. Судьбой стала его жена Рая, молоденькая симпатичная девушка. Стала не только женой, но и медсестрой, и делила все беды с ним, боролась с его болями.
Немного прокрутим воспоминания вглубь ушедших лет. Вскоре после войны партия во главе с тов. Сталиным взяла курс на то, чтобы народ забыл великие жертвы. Вождю была точно известна немыслимая цена победы. Память об этом умаляла его заслуги. Дошло до того, что надеть ордена было неловко, стыдно. Люди уже стали тыкать в сторону тех, кто их надевал: «Ишь, нацепил побрякушки!» Потому многие пытались надеть хотя бы колодки – знаки орденов и ранений. Вначале за ордена давали мизерную сумму, потом и это отменили.
Шли годы, и вот однажды, благодаря большой публицистике писателя Сергея Смирнова, прогремел на всю страну клич: «Фронтовики! Наденьте ордена!» Много сделал призыв, тогда ещё звучавший набатом: «Никто не забыт, ничто не забыто!» Тогда на смену затасканных, сверху спущенных стереотипов о войне, начали появляться книги, в которых стала пробиваться на свет окопная правда: К. Симонова. В. Некрасова, В. Астафьева...
Однажды я случайно попал на какой-то семейный вечер и услышал фразу: «А где наш герой?» Я поинтересовался: что за герой? И услышал в ответ: «А настоящий. Герой Советского Союза Виктор Семёнович Чернышенко, он сейчас судья». Мне, газетчику, были известны вроде бы все имена Героев, но это имя услышал впервые. Позднее нашёл Чернышенко.
На северо-западе, в одном из жилых домов, в подвальном помещении ютился народный суд Калининского района. А в то время как раз и началось возрождение былой славы победителей великой войны. Так появился впервые в «Вечернем Челябинске» очерк «В броне», который потом напечатала «Правда». Жена Рая говорила, что муж читал и плакал. Ведь он снова как бы видел свою опалённую молодость.
Однажды Чернышенко побывал в деревне Демешково. Там местные жители поставили небольшой обелиск на месте, где стоял танк. На нём были слова о том, что здесь сражались и погибли танкисты Соколов и Чернышенко. Жители не знали, что один из них выжил. Мне тоже довелось побивать в Невеле, селе Демешково. Школа названа именем Алексея Соколова, в ней имеется музей двух танкистов. Целые поколения школьников переписывались с Чернышенко, рассказывали о своих делах, справлялись о его здоровье. Виктор Семёнович Чернышенко – почётный гражданин Невеля.
Вернёмся в Челябинск. Много лет Герой Советского Союза Чернышенко Виктор Семёнович с женой Раей прожили в доме, где магазин «Школьник». В соседях – кавалер трёх орденов Славы Борисов. Здесь они завершили свой земной нелёгкий путь. Почему-то вот уже почти сто лет улица, на которой стоит этот дом, названа именем большевистской террористки Сони Кривой. Не лучше ли назвать улицу в честь людей, которые служили жизнью не какой-то эфемерной идее, а своему Отечеству.
Но на доме нет даже мемориальных табличек. Мне довелось побывать и на братской могиле под Невелем, где похоронен Алексей Соколов – русский добрый парень, который, умирая, отдал свой кусочек сухаря украинцу Виктору. Наверное, в действиях людей высший смысл человеческих отношений, а не в политических вывертах. Пора бы нам задуматься об этом. Память Отечества к этому взывает.
Источник: Писанов, Л. Сухарь на двоих. В броне [В.С. Чернышенко, герой Советского Союза] / Л. Писанов // Парламентская неделя. – 2010. – № 10. – С.1, 4.