вернуться назад
Е. Вяткина
АЛЕШКИНА ЛЮБОВЬ
"Синеглазка моя!На рассвете, только-только золотистый луч солнца разорвал пелену предутреннего тумана, на горизонте показался Петропавловск-Камчатский. Картина - глаз не оторвать. Город в огромной чаше между сопок. Мартовское светило, огромное, лучистое, словно его драили всю зиму, выплывало из-за крыш поднебесных домиков и, перевалив через них, выходило на эту сторону вершин. И зажурчали, зазвенели солнечные ручейки по склонам к самому синему морю.
Только ради того, чтобы увидеть это своими глазами, стоило "семь верст киселя хлебать". Видимо, в жилах моих бурлит бродяжья кровь. И вот "голубые" мечты понемногу начинают сбываться. Я - в океане!
Работы хоть отбавляй. Никогда еще столько не было. Кручусь-верчусь как белка в колесе...
Только что изложил Берзину свою точку зрения на происхождение ластоногих. Он - мне: "Поторопись с публикацией - кто-нибудь опередит". Ну и пусть! Как же без доказательств? Нет, потрачу год-два, но разберусь во всем. А если, дай бог, докажу гипотезу, это шаг вперед.
Эх, Люся-Люсенька! Дали бы год-полтора спокойненько поработать! Сколько нетронутого материала! Никогда не думал, что в зоологии так много "белых пятен". Трудись хоть день и ночь - хватит на всю жизнь..."
Увы, жизнь автора письма, молодого ученого Алексея Белкина, оказалась до обидного короткой. Он трагически погиб во время океанской научно-исследовательской экспедиции 8 августа 1965 года, когда ему было 26 лет. За месяц до гибели Алексей получил телеграмму, в которой супруга поздравляла его с рождением второго сына. Павлик и отец так никогда и не увидели друг друга.На побережье Японского моря в Приморском крае есть мыс Белкина. Он назван в честь ученого, который за свою короткую жизнь успел опубликовать 14 серьезных научных статей и сделать в зоологии открытие, равного которому не было в последние 100 лет: он обнаружил ранее неизвестный науке тридцать третий вид тюленя.
Новые виды насекомых и прочей мелкоты до сих пор частенько попадают в поле зрения исследователей. Но незнакомое крупное млекопитающее в середине 20 века на вдоль и поперек исхоженном, изъезженном, исплаванном земном шарике? Это было чрезвычайно важное событие!
"Своего" тюленя Алексей сначала окрестил "островным", поскольку впервые увидел его на одном из Курильских островов. Потом Белкин разыскал книгу об истории открытия Курильской гряды. Прочитав ее, он узнал, что еще древние жители Курил айны встречали како-то необычного островного зверя.
"Ну, конечно, речь идет о нашем тюлене. Айны называют его антуром. Звучит?! Теперь так и буду его называть. Пусть и в науку войдет под этим древним красивым именем: антур" - писал Алексей Белкин родителям и братьям, оставшимся в закрытом городе, тогда еще не имевшем своего названия, а лишь номера: Челябинск-40, потом Челябинск-65 (мама и два брата и поныне живут в Озерске).
Алексей был одним из пяти сыновей в большой семье Белкиных. Жили они в Карабаше до тех пор, пока однажды в 1946 году отец, занимавший должность главного бухгалтера на шахте, не вернулся домой в сопровождении начальника и военных: "Вас переводят на новое место работы". Полдня было отпущено главе семьи на сборы, после чего его увезли в неизвестном направлении. Время было послевоенное, тревожное. Семья расценила поспешный и неожиданный отъезд отца однозначно как арест. Писем не было, и в доме поселилось мрачное предчувствие, которое иногда сменялось всполохами надежды. Лишь через год семья воссоединилась, оставив на попечение бабушки карабашский дом: жена и дети переехали в "запретку", где уже вовсю трудился "арестованный" отец.
Алексей тогда учился в школе. Учился отлично. Его младший брат Валерий вспоминает, как перелистывал Лешкины тетради в надежде найти хоть одну четверку. Надо ли говорить, что поиски были тщетными. Алексей постоянно помогал тем, кто не успевал по какому-нибудь предмету, причем никогда не говорил: (Сделай так, а потом вот так". Он пытался выяснить, откуда идет непонимание темы, и объяснял все с азов, подводя подопечного к самостоятельному решению. Сам не привык к легкому хлебу и чужим мыслям-и другим этого не желал.
Алексей всегда брался только за то, что его интересовало. А интересно ему было многое. Он прекрасно играл на балалайке, занимался в струнном оркестре при Доме культуры имени Ленинского комсомола. Мог сидеть с любимым инструментом ночи напролет! Так же замечательно владел он и... охотничьим ружьем. Алеша получил его в подарок на шестнадцатилетие от близкого друга Вали Ильенкова и его родителей. Подолгу тренировался на пустыре, целясь в подброшенные вверх консервные банки и никогда - в птиц. Стрелять по живым мишеням дозволялось только на охоте.
Еще одна страсть - рыбалка. Как-то в начале учебного года Алексей, делясь летними впечатлениями, написал сочинение, которое называлось "На рыбалке". На 12-ти листах не было ни одного слова о пойманной рыбе - сплошные описания природы! Природа была главной страстью будущего ученого. Недаром он был любимым учеником "ботанички" Ольги Никитичны Тюменцевой, под руководством которой ставил свои первые опыты.
Вообще Алексея любили все. Красавец, еще не осознающий своей красоты и потому лишенный какого бы то ни было высокомерия, интересный собеседник, надежный друг, он был очень нежным и ранимым человеком, непримиримым к любой несправедливости, и неважно, по отношению к кому она была допущена. Он был романтиком чистейшей воды. Чистейшей соленой воды - после того, как прикипел душой к океану.
"Друзья считают мое увлечение зоологией несерьезным. Дескать, несовременно. Ядерная физика, кибернетика - это да! А что твои жучки-паучки? О них все давным-давно известное. Посоветуйте, как мне быть…" - писал Алексей в "Комсомольскую правду" на следующий день после выпускного вечера.
Литсотрудник всесоюзной молодежной газеты сообщил юноше, что в Иркутском сельскохозяйственном институте есть зоологический факультет с охотоведческим отделением, добавив при этом в качестве напутствия: "Пусть вас не смущает, что зоологии известны всякие "жучки-паучки". До Дарвина тоже было немало известно. Кто знает, возможно, и наших современников ждут в этой древней науке неожиданные открытия". Адресуя Алексею эти слова, литсотрудник "Комсомольской правды" как в воду смотрел.
"Большую воду" Белкин увидел во время летней практики, которую он, уже студент-охотовед Иркутского сельскохозяйственного, проходил на Байкале. А после третьего курса Алексей "угодил" в океан. На борту научно-исследовательского судна "Крылатка" он оказался в качестве лаборанта. Экспедиция формировалась в Тихоокеанском институте рыбного хозяйства и океанографии (ТИНРО), находившемся во Владивостоке. Алексей почти случайно познакомился с сотрудником ТИНРО, приехавшим в Иркутский сельскохозяйственный институт на защиту диплома. По горячей просьбе студента, мечтавшего побывать в океане, этот сотрудник взял его с собой в экспедицию. Тогда еще Алексей не знал, что, окончив вуз, сам станет работать в ТИНРО.
"Сегодня выходил с первым ботом, на борту его нарисована морда тюленя. Добыли молодую "котиху". С эмбрионом-детенышем.
Зыбь хоть и большая, но охотиться можно. Здорово же "летать" на боте по волнам, прыгать с одной на другую! Впервые испытал вкус морской водицы. И вправду соленая. Даже за воротник попала, промокли.
Любопытные вещи рассказал радист Василий Михайлович Гилен: моржи не оставляют раненого товарища в беде - сталкивают со льдины и уводят с собой. Чудо, да и только!" - это письмо жена Людмила получила через несколько дней после рождения их первенца Вовки. Оно было написано еще до того, как телеграмма с радостным известием попала в руки молодого отца. Такова судьба ученого: в общей сложности восемь-десять месяцев в году проводил он в экспедициях, лишь на короткие недели возвращаясь домой. Тосковал по жене, сыну страшно, но уже не мыслил себя без далеко не тихого Тихого океана.
"Из Владивостока отплыли 8 марта. Утром с Люсей и Вовкой отметили праздник, а вечером - в море. И сразу попали к нему в немилость. Наша "Крылатка" то проваливалась между водяных гор, то еле-еле, кряхтя, взбиралась на их вершины. Тут только два выхода: или добровольно помирай, или становись моряком. Почему-то все предпочитают последнее.
Но у нас бывает и прекрасная погода. Думаю, спокойное безбрежное море очень бы понравилось маме. Ведь она любит русское равнинное поле, потому что в нем "далеко-далеко видно". Океан - то же поле. Только без конца и края.
Мы подошли к Курилам. Какая это красотища. Как в сказке. Но прибыли мы сюда не любоваться этой сказкой. Обследовали первые лежбища. "Островной" пока не щенился. Неужели все-таки новый вид? Но нужна проверка и еще раз-проверка. Наука не прощает оплошности. Каждая неуточненная деталь ставит под сомнение: отдельный ли вид "островной"?
Но мой "островитянин", я уверен, не ларга. Причем его немного на Курилах. Это животное надо непременно сохранить для науки для того, чтобы увеличить потомство. Вот почему я дерусь за него. Вот почему намерен добиваться, чтобы его включили в Красную книгу редких охраняемых Законом животных".
Дело в том, что на совещании в Ленинградском зоологическом институте Академии наук СССР Алексей Белкин в своем выступлении сообщил об открытом им новом виде тюленя. Известие было ошеломляющим. Некоторые ученые поставили под сомнение открытие Белкина, предположив, что "островной" - это всего лишь некая разновидность уже хорошо известной науке ларги. Тогда работавший над кандидатской диссертацией Белкин решил вновь отправиться в экспедицию, чтобы собрать дополнительные доказательства своей правоты. Эта экспедиция оказалась последней в его жизни.
8 августа 1965 года Алексей на боте вышел в море. День был обычный, каких в экспедиции сотни. Разве что волна была чуть выше, чем накануне. Алексей подранил тюленя. Зная, что раненого зверя нельзя оставлять в море, потому что при спасении родича может погибнуть целая группа животных, Белкин собрался добить его. Перезарядив ружье, он отставил его, чтобы в бинокль разглядеть мишень. В это время налетела волна, бот сильно качнуло, ружье упало и...
В смерти Алексея много странного. Он прекрасно владел оружием и всегда очень бережно с ним обращался. Трудно поверить, что он допустил такую роковую оплошность... Но с того трагического дня прошел уже тридцать один год. В деле давным-давно поставлена точка... Да и не затем я взялась за историю тридцатилетней давности, чтобы будить спящую собаку, пытаясь установить ускользающую истину... Истина мне известна: романтикам во все времена жилось трудно, во много раз труднее, чем прагматикам, потому что они, романтики, требуют от себя и ждут от жизни неизмеримо больше, чем те, кто идет проторенной тропой. Последние живут долго и покойно. На них держится государство - любое. Но их быстро забывают...
Романтики мучаются и редко находят то, что ищут. В вечном поиске их крест. Ими сильно не государство, а сама жизнь. Их яркие, пусть очень короткие судьбы излучают какой-то завораживающий свет, заставляющий даже самых расчетливых прагматиков маяться неясной тоской.
Алексеи Белкины с их открытыми всем бедам, но и бесконечному счастью лицами, с их распахнутыми навстречу всем ветрам душами, с их высокими и, светлыми мыслями, нужны во все времена. И в самые добропорядочные, и в самые смутные...
...Антур, которого открыл Алексей Никифорович Белкин, занесен в Красную книгу и охраняется Законом.
Фото из архива Валерия
Никифоровича Белкина.
Никифоровича Белкина.
P.S. Автор благодарит за помощь в подготовке материала автора книги "Созвездие Антура" А. Белозерцева и брата Алексея Белкина Валерия Никифоровича.
Источник: Вяткина Е. Алешкина любовь: [А. Белкин - ученый-биолог] // Озерский вестник. - 1996. - 7 сентября. - С. 2.