"В память о времени и людях": Полнотекстовая база данных об Озёрске
История. Памятники Озёрска

вернуться назад

Ю. Елфимов

ПАМЯТНИК И.В. КУРЧАТОВУ

      Зимой 1971-1972 гг. во время экскурсии группы работников Управления комбината в г.Касли мне довелось познакомиться со скульптором каслинского профтехучилища №18 А.С. Гилевым. Мы тогда посетили не только музей в Каслях, но и мастерские училища, где готовили формовщиков, литейщиков и чеканщиков для цеха художественного литья каслинского машиностроительного завода. Было в училище отделение по лепке изделий, обучению навыкам скульптурного мастерства. Эту мастерскую возглавлял член Союза художников, тогда уже автор многих скульптурных работ, отлитых в металле, А.С. Гилев.

      Для всех посетителей мастерских и городского музея то дело было новым и крайне интересным. До сих пор вспоминаются восхищенные лица экскурсантов, которым словно «открыли глаза» на удивительное мастерство уральских умельцев, на довольно редкий вид народных художественных промыслов. А в училище, в своей скульптурной мастерской, Гилев рассказывал о своих работах, о работах ребят — молодых скульпторов, и показывал отлитые уже в металле (в чугуне, алюминии) бюсты известных писателей, музыкантов, различные композиционные отливки из животного мира, из жизни и деятельности самих ребят из училища.

      Поездка настолько осталась в памяти, что автор этих строк решил еще раз съездить в Касли, еще раз посмотреть на работу ребят-литейщиков, чеканщиков, поговорить с мастерами старшего поколения, которые вели учебные процессы, еще раз встретиться с Гилевым. Так началось наше знакомство, а затем и многолетние приятельские отношения с одним из талантливых и видных скульпторов Урала. Да не только личные, но и семейные.

      Спустя год-полтора, как-то в один из субботних выходных дней я снова попал к Александру Семеновичу – в его в мастерскую. Поскольку мы были уже знакомы, он показывал свои новые работы, рассказывал о дальнейших задумках и планах. Показывал работы (отливки) своих ребят, выставлявшихся на различных выставках в области, ВДНХ и за рубежом.

      А между тем А.С. Гилев постепенно посвящал меня все глубже в историю каслинского художественного литья, и у меня появились многочисленные журнальные и газетные публикации об истории Каслей, его скульпторах и мастерах. «Почему такая подробная предыстория, - подумает читатель, - а где же памятник И.В. Курчатову?» Почему? Да короче просто нельзя: ведь читателю надо знать сложившуюся ситуацию в Каслях и Озерске к моменту создания скульптурных портретов Курчатова. Знать, чем это вызвано, какие были трудности...

      Как-то в одно из моих посещений А.С. Гилева (я к тому времени в выходные дни на своей машине уже довольно часто у него бывал в мастерской училища и дома) мне попались на глаза две его работы, отлитые в металле, которые заинтересовали меня. Это был отлитый в бронзе небольшой бюст Курчатова размером 12x12x6 см, где он представлен с тремя золотыми звездами на груди. Второй работой был почти метровый скульптурный портрет, отлитый из алюминия. Он несколько напоминает установленный позже в Озерске почти пятиметровый памятник. Это неудивительно: ведь та комнатная скульптура стала предварительным, возможно, и первым вариантом будущего памятника. А в мастерской тогда, увидев эти скульптурные портреты Курчатова, я сказал А.С. Гилеву, что в январе 1971 года в газете «Челябинский рабочий» опубликована моя большая статья (два больших подвала на 2-й 3-й страницах) под названием «Наш земляк И.В.Курчатов».

      Помню, Гилев широко улыбнулся (а улыбка на его круглом лице была дружеская, «гагаринская»), подошел ближе и сказал:

      - Правда, что ли?

      - Ну, да, - он тогда не знал еще точно моей фамилии, а мы называли друг друга по имени-отчеству.

      — Ох, потаскали с этим материалом! Я ведь тогда, наверное, первым влез в эту тему на Урале о секретнейшем человеке: открыто в печати рассказывая о земляке, трижды Герое Социалистического Труда, и естественно, писал о том — чем он занимался в своей работе...

      Ни главный редактор «Челябинского рабочего» Дробышевский, ни ответственный секретарь Шнейвайс да и Главлит области на публикацию не решились. Все материалы были отправлены в КГБ, в Москву, а там, через некоторое время... дали разрешение на публикацию! В полном объеме. Другим авторам, думаю, потом с подобными материалами было уже куда проще.

      А Гилев тогда, у себя в мастерской, во время этого разговора, совсем потеплел. Да он и всегда был внешне каким-то добродушным, спокойным. Никогда не помню его раздражительным или нервным. Многих скульпторов, художников и архитекторов, с кем я был знаком и тогда, и многие последующие годы, я почему-то всегда сравнивал, сопоставлял что ли с ним, с его характером. Иные на него просто походили: по внутреннему состоянию, уравновешенности, спокойствию, умению сдерживать себя. Но это был еще довольно молодой человек, широкоплечий, высокий, с крупными чертами русского лица, да просто и внешне какой-то могучий человек, явно взращенный из уральских богатырей. Кстати, его сын, Александр, внешне похож на отца, тоже скульптор и художник, ныне трудится в Снежинске.       Но вернемся к нашей теме: к созданию памятника Курчатову в Озерске.

      - Газету читал, и не раз. Вон она у меня на столе, - сказал скульптор. - Только ведь она не дает теперь мне спокойно жить и работать...

      - Это почему же? - спросил я, глядя ему в глаза. - Что-то не так?

      - Слишком уж «так», - проговорил он и взял в руки газету. - В целом публикация помогла понять всю грандиозность дела, научным руководителем которой был Курчатов. Потому я понял, что это довольно большая фигура в России, и здесь бюстами, не обойтись. Кабинетный ученый или ученый-организатор и творец производства - это вещи разные, и подавать такие скульптуры надо по-разному. Появилась вот эта его фигура в рост, хотя она пока является комнатной скульптурой, высотой всего в один метр.

      А.С. Гилев несколько успокоился, хотя вышеперечисленные слова высказал почти залпом. Он раскрыл газету и, обращаясь ко мне, сказал:

      - Вот прочитываю, как заканчивается в газете ваш материал о Курчатове. Я думаю: эта концовка не случайна. Именно она не дает мне спокойно спать...

      А вслух прочитал:

      - Если когда-нибудь на Урале будет поставлен памятник И.В.Курчатову, то к пьедесталу подойдут его слова: «Я счастлив, что родился в России и посвятил свою жизнь атомной науке великой страны Советов. Я глубоко верю и твердо знаю, что наш народ, наше правительство только благу человечества отдадут достижения этой науки».

      Конечно, Гилев мог и не читать мне эти слова: я их знал наизусть. Но он был прав в другом: эти слова о памятнике я написал не случайно. Несколько лет спустя они заставили и другого уральского скульптора, Овакяна, тоже задуматься о памятнике Курчатову для г.Челябинска. И такой памятник (несколько грациозный) был создан и установлен в сквере у политехнического университета. Но это уже случится потом: после установки памятников в Снежинске, Озерске и бюста И.В. Курчатова на его родине – в городе Симе. Но вернемся к истокам создания памятника в Озерске...       А.С. Гилев в той памятной беседе о памятнике заметил:       - К сожалению, у меня не было хороших портретов Игоря Васильевича. Были отдельные подаренные фотографии и открытки. А мне-то надо было бы видеть его в различных ситуациях: движении, в разговоре, хмурым и улыбающимся. Художник - скульптор должен уловить в этом то, чего не замечают или не видят другие. Ему нужны характерные детали для создания портрета...

      Гилев несколько задумался, потом продолжал: «Ну, знал я, что он трижды Герой Труда, вся жизнь была связана с атомным производством, работал в «Сороковке», где-то «вон там», - скульптор показал рукой в сторону Иртяша... Ни Гилев, ни автор этих строк тогда не могли еще знать или предполагать, что это «вон там» скоро станет для скульптора чем-то более близким. Именно «там», за Иртяшом, куда показывал он рукой, будут видны результаты ваятельской деятельности Гилева: памятники И.В. Курчатова и «Первопроходцам города», бюст Героя Советского Союза Юрия Смирнова, оформление бывшего кафе «Чугунная цепочка» выполненное с участием скульптора из изделий каслинского литья.

      ... Между тем мои связи с Каслями крепли, появилось много знакомых среди скульпторов и мастеров на заводе, и мне неоднократно приходилось посещать их мастерские, наблюдать работу в цехах. В результате появлялись не только новые газетные и журнальные публикации – в 1977 году в Челябинске вышла моя книга «Каслинские мастера». Там было посвящено несколько страниц и творчеству Александра Семеновича Гилева.

      ... В один из приездов в Касли я узнал, что Гилев принят на работу по совместительству в Снежинск (тогда еще Челябинск-50) и получил заказ на создание памятника Курчатову. Как позже рассказывал Г.П. Ломинский (а он неоднократно бывал у Гилева в Каслях), мысли жителей Снежинска о создании памятника Курчатову у них на площади всколыхнула и вдохновила на действие открытая публикация о нем в «Челябинском рабочем», а он Ломинский, тут же поехал к Гилеву. Мне не были тогда известны связи И.В. Курчатова с НИИ приборостроения Челябинска-50, и потому невольно возник вопрос: «Почему у них, а не у нас?» Это было делом чести не только для меня, но и, прежде всего, для наших горожан.

      Об этом я тут же сообщил своему непосредственному начальству на комбинате. Сообщение «пошло» выше и далее, а вскоре дошло до директора комбината.       Что там говорить! Борис Васильевич Брохович, лично знавший Курчатова, прекрасно понимавший его вклад в дело создания всей атомной науки и техники в стране, сам непосредственно участвовавший в создании и пуске первых объектов будущего комбината, конечно же, зажегся прекрасной идеей создания и установки памятника в городе. Из искры возгорелось пламя! К тому же приближался юбилей комбината – 30-летие. И такое мероприятие, как открытие памятника одному из основоположников атомной науки и техники, было бы прекрасным подарком для горожан. Короче, дело «закрутилось». Дал согласие на выполнение скульптуры А.С. Гилев.

      По действующим расценкам была определена стоимость скульптурных работ, и был заключен договор с А.С. Гилевым на их выполнение.

      Б.В. Брохович поехал в Челябинск-50 к директору НИИ приборостроения, генералу Г.П. Ломинскому, и договорился об отливке скульптуры из металла на их производственной площадке. К тому же у Ломинского нашелся подходящий, более легкий, но прочный и стойкий металл для отливки, чем чугун. Гилев вызвал туда из Каслей своих мастеров: формовщиков и литейщиков, а сам постоянно наблюдал и контролировал эту работу. Наибольшая нагрузка легла на старейшего формовщика К.П. Щербинина. Именно ему Гилев доверял отливку многих своих работ из чугуна, алюминия и других металлов.

      Поскольку у автора этих строк к тому времени были уже довольно близкие связи с А.С. Гилевым, то пришлось «курировать» и далее работы по созданию всего памятника. Из руководителей комбината там неоднократно бывали Б.В. Брохович и его заместители А.И. Бочкарев и П.И. Трякин. Оформление всей финансовой и договорной части, а позже и транспортной легло на П.И. Трякина.

      А.И. Бочкарев начал подготовку к выбору, согласованию вариантов размещения памятника в городе и разработку проекта как фундамента, так и благоустройства окружающей территории. Многие вопросы при этом решались руководителями коллегиально.

      Помещение, где Гилев должен был выполнять модель скульптурного портрета Курчатова, было уже известно. Там он создавал почти аналогичный памятник для Челябинска-50. Это был пустующий, отдельно стоящий цех (или склад) высотой в два этажа, с мостовым краном и металлической площадкой для его обслуживания на уровне второго этажа. Здание находилось вдали от основных производств и от жилого городка и очень подходило для выполнения подобной работы. Во-первых, позволяла высота помещения для установки основной фигуры. Во-вторых, для демонтажа и монтажа крупных и тяжелых гипсовых частей требовался подъемник или кран. А он тут был. Да и свободных площадей для работы скульптора и размещения деталей было вполне достаточно. Имелась металлическая площадка с лестницей. Короче, это была не только почти готовая скульптурная мастерская, но и дополнительно оборудованная краном. Это ли не находка для создания солидного по габаритам и по весу памятника!

      ... Для создания первоначальной модели памятника, для лепки будущей фигуры по эскизам и размерам скульптора смонтировали и сварили мощный каркас из арматуры, уголков и прочих элементов. Каркас послужил основой для устойчивости самой фигуры и ее элементов. Названные выше представители комбината, бывавшие на месте создания скульптуры, постоянно интересовались ходом работы (поджимало время!), узнавали: что требуется из материалов, какая нужна помощь и обычно выполняли просьбы скульптора. Все-таки он там был за главного с начала и до конца.

      Перед тем, как начать формовку фигуры из гипса, на площадку приехал Брохович. А.С.Гилев рассказывал позже:
      - Борис Васильевич внимательно осмотрел выполненную фигуру, поднялся наверх, осмотрел с площадки. Особо внимательно всматривался в детали лица. Известно, что в скульптурных работах и картинах художников допускаются некоторые обобщенные детали образа или портрета. Но тем, кто знал или видел этого человека, всегда хочется видеть все-таки именно знакомое ему лицо...

      Б.В. Брохович сделал мне кое-какие замечания по портрету, в постановке фигуры да и в целом по композиции. Его советы мне очень помогли, и пришлось внести кое-какие уточнения в скульптуру. Все-таки живой свидетель жизни и деятельности Курчатова, а потому иначе и не могло быть. Да, я просто обязан был прислушиваться к его замечаниям и рекомендациям.

      Дело-то, как говорится, «закрутилось», но вопрос о месте установки памятника еще не был окончательно согласован.
      А.И. Бочкарев со своими помощниками (с местными проектировщиками, службой главного архитектора и другими заинтересованными организациями) рассмотрели и обсудили несколько вариантов размещения скульптуры.

      Проектировщики представили эти варианты графически: с эскизами размещения самого будущего памятника (как фотоколлаж). Согласовали варианты не только на месте, но и с архитекторами головного института в Ленинграде, в 4-м и 9-м Главных управлениях министерства. Какие же места предлагались...

      На полуострове — за плотиной №1 (на въезде в город); против автобусной остановки, в сквере у ГПТУ-16 (там до сих пор лежит двухметровый памятный камень); на Комсомольской площади у ДК «Маяк»; на проспекте Карла Маркса, у водоема, где ныне разместился рынок. Там планировалось строительство нового Дома культуры комбината и потому намечалось перенести в будущем памятник Курчатову именно туда, ближе к новому ДК. А решение установить его против ЦЗЛ, у заводоуправления, приняли как временное, хотя именно в указанных зданиях бывал и работал Курчатов. Ну, а поскольку вопрос о строительстве нового Дома культуры на сегодня снят, то придется оставить на прежнем месте и памятник И.В. Курчатову. До лучших времен.

      Правда, был еще один вариант места установки скульптуры: на проспекте Ленина, прямо против театра. Но из-за большого транспортного движения на этом участке и необходимости его перекрытия при проведении каких-либо мероприятий у памятника (митинги, возложение цветов), да и по ряду других причин этот вариант тоже был отклонен.

      А что же было далее с памятником? Гилев создавал по вылепленной фигуре гипсовую «скорлупу» - будущую модель для отливки в металле. Делая облицовку пластилиновой скульптуры раствором из гипса, он разделял её на части с помощью металлических листов, чтобы потом можно было делать отливку деталей частями - с последующей сборкой уже отлитых в металле частей скульптуры. Так, от основания до верха памятника получилось 23 разделенных гипсовых части, в каждую из которых затем и заливался жидкий металл. А каждая часть должна соединяться со следующей с помощью специальных замков - зацепов, на которых детали поволакиваются для зажима и которые надо было тоже предусмотреть в отливке. Ведь вся громадная и тяжелая фигура должна быть цельной и единой в металле, должна выдерживать и доставку фигуры на место, и транспортные - при подъеме и доставке фигуры на место установки. А расстояние как-никак около тридцати километров.

      К концу создания гипсовых моделей (частей фигуры) по цеху на полу были разложены различной величины детали: основания, корпуса, и все это с виду хаотичное нагромождение походило на склад разбитых частей скульптур.

      Как-то в один из приездов автор этих строк присел на табуретку и, беседуя с Гилевым, привалился к одной из больших гипсовых отливок. И только спустя какое-то время, осмотревшись, сообразил, что под боком находится что-то похожее на громадный сапог...

      Ба, да это же нога! Гипсовая нога будущего памятника, а точнее, деталь для формовки. Одна из 23-х частей. Невольно пришлось отстраниться, а А.С. Гилев, заметив это движение, довольный, улыбался:

      - Привыкайте, привыкайте, - сказал он мне и присутствовавшему здесь А.И.Б очкареву. - Но не волнуйтесь, все соберу после отливки по своим местам. Все части будут на месте. А вот голова и верхняя часть тела, по грудь, будет цельной. Так задумано... Но именно верхнюю часть скульптуры (Гилев рейкой указал на эту часть фигуры) Б.В. Брохович и П.И. Трякин попросили выполнить дополнительно в 2-х экземплярах в качестве самостоятельных бюстов. Кажется, один из них решено установить у вас на заводе, у здания первого реактора, а второй — передать в Сим, на родину Курчатова. Что ж, мысль неплохая. Надо - так отольем...

      Забегая вперед, следует сказать, что позже так и сделали. Бюсты установили на подготовленных соответствующих постаментах у здания 1 завода 156 и в г.Сим, что недалеко от Аши.

      Кстати, все опасения, что установка в городе памятника не будет разрешена, оказались неосновательными. Как и беспокойнее о «режимных соображениях». Кажется, никаких разрешений и не потребовалось, все закончилось согласованием как местных организаций, так и «молчаливым согласием» Главка и министерства. Все-таки город закрытый, а имя Курчатова и так всем известно. Уж довольно весом его вклад в создание атомной науки и техники. Три звезды Героя Труда о чем-то говорят!

      ... Открытие памятника прошло торжественно, с речами, цветами и музыкой, в июне 1978 года, при скоплении большого количества горожан. Скульптор А.С. Гилев присутствовал и «командовал» еще при установке памятника, доводил «до кондиции» отдельные шероховатости, полученные при транспортировке. Автор памятника Курчатову, конечно, был приглашен и на его открытие.

      ... Ветеран ПО «Маяк» П.И. Трякин в своих воспоминаниях пишет: «Последний раз министр Е.П. Славский посетил нашу площадку через несколько лет после открытия памятника – в 1982 году. Я сопровождал его, когда мы шли, не торопясь утром из гостиницы, где он остановился. На улице было тихо, солнечно и тепло. Он шел на совещание в Управление комбината и вдруг по дороге остановился. Могучий, широкоплечий, он поднял на меня исподлобья изучающие, высоко поставленные глаза, проговорил: «А где же памятник Курчатову?»       Я понял, что он вспомнил об этом, потому что ему ранее, видимо, уже докладывали о памятнике или его первый заместитель в Москве А.А. Семенов, или директор комбината Б.В. Брохович. И потому тут же ответил: «Да вот сейчас, на углу, свернем в сквер, и вы увидите памятник...»

      Когда подошли, я приостановился, а он подошел к памятнику один. Молча обошел вокруг, отошел немного подальше вперед. Постоял, внимательно посмотрел на грациозную фигуру бывшего ближайшего коллеги по многолетней и напряженной работе.

      Я подошел ближе, а он сказал задумчиво и тихо: «Молодцы, именно такой он и был: могучий в науке, серьезный, деловой и могучий в жизни. Мне кажется, он тут весь, наш Курчатов», - Ефим Павлович уже молча рукой показал на скульптуру.

      Когда направились в здание Управления комбината и отошли шагов на тридцать, Славский еще раз оглянулся и посмотрел на памятник издали. Мне показалось, что он просто хотел оставить этот застывший в металле образ в своей памяти. Когда он еще вернется сюда...

      А вот что пишет в своих воспоминаниях об этом периоде Б.В. Брохович: «После заводоуправления (вечером, после совещаний 13 августа 1982 года Прим. Ю.Е.) пошли пешком в гостиницу 2Б по ул. Школьной. Проходя мимо памятника, Ефим Павлович заметил: «Для такого памятника места маловато, но сделан хорошо».

      Борис Васильевич и сам понимал, что «тесновато», но ничего не ответил. Он-то прекрасно знал уже сложившуюся ситуацию с выбором места установки памятника и не хотел запутывать в эти дела министра. Ведь решения по этому вопросу уже вполне определились.

      ... В окончательном варианте памятника И.В. Курчатов представлен в рост, полы плаща распахнуты, руки за спиной, голова приподнята, смотрит вдаль: представляется озеро и далекие берега за ним. Вероятно, стоит на скале, на берегу, обдуваемый легким ветерком. У ног большой пень - останки могучего дерева. Курчатов на природе, но в раздумье и мыслями в делах. Кажется, что в этот момент сама природа – через уральский гранит, корни бывшего могучего дерева, ласковое дуновение свежего озерского ветра и солнца – обогащает Курчатова неведомыми силами живой творческой мысли, богатых недр уральской земли.

      Той земли, где он родился, где потом жил и трудился над выполнением важнейших государственных заданий. Слова же, произнесенные Курчатовым с высокой трибуны в Москве, которые были уже названы выше, к сожалению, не выбиты на постаменте памятника в Озерске. Но они остаются актуальными и сегодня, приемлемы и актуальны для грядущих поколений. Эти крылатые слова академика Курчатова о жизни, отданной атомной науке Страны Советов, мы должны помнить. Как желательно знать и помнить историю своего города, своего края и атомной промышленности с ее выдающимися людьми, которые приняли ее создание и освоение как дело своей жизни. К этим мыслям привели воспоминания об истории создания памятника академику Курчатову на Урале, к чему мне пришлось иметь некоторое отношение.



Источник : Елфимов Ю. Памятник И.В. Курчатову // КамерТон. – 2001. – 2, 9 февраля.