"В память о времени и людях": Полнотекстовая база данных об Озёрске
История

вернуться назад

ЛЕГЕНДЫ И АНЕКДОТЫ ОЗЁРСКА

      С 1946 года на строительстве «Маяка» и Озёрска работало несколько десятков тысяч людей. В основном, молодых, энергичных и весёлых. Потом было освоение нового производства. Задача, поставленная перед ними правительством, требовала творческого подхода. А какое творчество без юмора?

      За многие годы существования нашего города, стройки и комбината произошло немало забавных и просто интересных случаев. Что-то дошло до нас в устном творчестве, что-то легло на бумагу. Я порылся в воспоминаниях Б.В. Броховича и других ветеранов, в своей памяти, кое-что вспомнили друзья и знакомые. Разумеется, все истории каждый знал и помнил немножко по-своему, да и я приврал немного, но суть, уверен, всем понятна.

***

      Как юморил председатель Спецкомитета Лаврентий Павлович Берия во время своих визитов в Озёрск, никто не запомнил. Видимо, не до смеха было. Во время посещения завода 25 в 1949 году дававший ему пояснения директор завода Точёный пару раз оговорился и назвал его Абрам Павлович. От Берия это не ускользнуло, и он прервал директора вопросом: «Ты что думаешь, здесь все Абрамы?» После этого карьера Точёного закончилась. За пуск завода он был награждён орденом и потом отправлен обратно в Ленинград.

      В тот же день в здании 101 Берия застрял с сопровождающими в лифте. Набилось с ним генералов больше чем можно, а лифтёра вытолкали. Брохович, работавший в это время главным энергетиком завода, вспоминает, что эвакуировали маршала через аварийный люк. Представляю, сколько холодных потов сошло с Бориса Васильевича, да и с других руководителей. Но Лаврентий Павлович сам был по образованию строителем и в Москве, безусловно, лифтами пользовался. В общем, пронесло. Эту историю я слышал от ветеранов ОГЭ, но веселья как-то и у них не замечалось, даже через 20 лет.

***

      Дошла до нас история, когда во время подготовки к первому испытанию бомбы один из подчинённых Берия докладывал ему о неблагонадёжности кого-то из специалистов.

      – Ну, что у тебя на него?

      – В июне 1941 выражал неудовольствие отступлением наших войск.

      – А ты что, доволен был? - сверкнул очками маршал.

      Офицер побледнел и больше ничего не нашёлся сказать. В результате специалист остался на месте.

***

      Задержавшиеся из-за предстоящих взрывных работ Музруков, Ванников, Царевский и другие стояли перед проходной. Вдруг Ванников говорит Царевскому: Неправильно ты, Миша, заборы строишь, надо строить их по-русски!». Тот отвечает: «Я заборов построил – всю страну за них посадить можно». Ванников не унимается: «Я говорю, строить надо по-русски. Пишешь мелом слово из трёх букв и к ним прибиваешь доски». И показывает на лежавшие рядом новые щиты для забора с уже написанным словом.

      В «генеральскую» столовую приехали на обед Ванников и Курчатов. Первый ушёл обедать, а Игорь Васильевич задержался в раздевалке. Вынул из кармана два гвоздя и попросил швейцара прибить к полу галоши Ванникова.

      Тот испугано отказался: «Меня же в тюрьме сгноят, вы уж сами». Курчатов взял топор и прибил галоши сам. Некоторые, видевшие начало этой истории, дождались развязки. Борис Львович надел шинель и попытался надеть галоши. Видит, что они прибиты. Оторвал их от пола и подошел к Курчатову.

      – Эх, «борода», всё бы ты прыгал и играл.

      Академик стал отнекиваться:

      – С чего это ты взял, что это я прибил?

      – Ну, а кто из них решится прибить мои галоши? Подумай!

***

      Брохович вспоминал: «Году в 1951-м я задержался после смены, и ехать домой довелось с И.В. Курчатовым. Он предложил сходить в кино: Нас там Фурсов с билетами ждёт. (В.С. Фурсов доктор наук заместитель Курчатова по реакторам). Билетов не было собрались уезжать, но шофёр говорит: «Подождите, я напишу записку – билеты будут» и пишет: «Маша, продай этим мужикам билеты». Кассирша оказалась его женой. Блат выше совнархоза, как тогда шутили.

      В 1950 году в городе были открыты кинотеатры им. В.В. Маяковского и «Родина». Брохович тогда – 35 летний начальник смены. Фурсову было 40 лет, Курчатову – 47, оба жили на Базе-10 в командировке, без жён.

      Славский рассказывал Броховичу: «Были в Барвихе с Курчатовым у больного Ванникова, рассказывали о мерах борьбы с «козлами» при эксплуатации реактора. Ванников сказал, что он знает средство для борьбы с «козлами». По дороге в Москву Игорь Васильевич залез в карман и обнаружил коробку геморроидальных свечей. Их подложил в карман Борис Львович – средство против «козлов».

      Эту резолюцию приписывают Б.В. Броховичу. Один обиженный невниманием работник комбината написал заявление генеральному директору, где, кроме прочего, излагалась просьба о выделении путёвки в черноморский санаторий «Южное взморье». И была приписка: «…На худой конец на «Дальнюю дачу». Борис Васильевич распорядился о выделении путёвки, а карандашом приписал: «С худым концом и на «Дальней даче» нечего делать!»

      Кстати, первые годы «Дальняя дача» охранялась, как и город. Выход был ограничен. Недостающее спиртное приносил кыштымский баянист. Он оставлял баян в доме отдыха и выходил с пустым футляром.

***

      Из истории становления УРСа. Примерно начало 1947 года. Поехали снабженцы за водкой в Тюбук. Нашли бочку из-под керосина, кое-как отмыли. Но на спиртзаводе получили только чистый спирт. Разбавили его водой до 43 градусов и привезли к радости пьющих на Базу-10. Водка пахла керосином, и после употребления при выдыхании на горящую спичку вспыхивал факел. Выпили всю бочку, и некоторые говорили, что «с керосином пользительней».

***

      Классический случай из комбинатовского бытия, который рассказывают всем новичкам. Требовалось сменить задвижку, открутить восемь болтов на 12, поставить другую, закрутить восемь болтов. Допуск 5 минут. За это время успевали добежать до задвижки и ОТКРУТИТЬ один болт. Слесари по одному под присмотром бригадира и дозиметриста, стоявших у входа в каньон, забегали туда, делали своё дело и шли отмываться. Когда было откручено 7 болтов, в каньон побежал 8-й слесарь, оказавшийся не совсем в курсе, того, что надо делать. На крик дозиметриста «Выходи!», он бодро ответил: «Сейчас, последний ЗАКРУЧИВАЮ!»

      Учитывая, что в первые годы становления технологии подобные операции были обыденными на разных заводах, похожие случаи случались часто. По крайней мере, когда я пришёл на завод в 1969 году, мне указали на двух таких непонятливых слесарей.

***

      История, рассказанная отцом, инженером РМЦ комбината. В связи с тем, что в начале 1950-х некоторые рабочие, завербованные в разных городах, привозили с собой справки о высокой квалификации, что не всегда соответствовало действительности, возникла необходимость перетарификации рабочих разрядов. Многим устраивали дополнительные экзамены и испытания. Не всем это нравилось, люди возмущались и жаловались. Один из таких горлопанов на предложение измерить внутренний диаметр крышки от чернильницы линейкой и штангенциркулем получил разные результаты: 38 и 28 мм. Понятно было, что сей мерительный инструмент он видит впервые. Вместо того чтобы спокойно разобраться, он начал обвинять экзаменаторов во всех смертных грехах и пообещал пожаловаться. И пожаловался – в политотдел, который тогда выполнял функции горкома КПСС и прочих контролирующих органов. Пришедший для проверки жалобы майор насупил брови и с любопытством стал разглядывать штангенциркуль. Померил сам крышку, получил такие же результаты, покрутил инструмент и предположил:

      –10 миллиметров-то прибавлять надо?

      – Надо.

      – И что, он этого не знает?

      – Не знает.

      – Ну, уж если я разобрался… Какой у него разряд? Восьмой? Дайте ему четвёртый, пусть учится!

***

      На комсомольском собрании выступали ветераны завода. – Одна женщина (не помню кто, ну, скажем, Катя) рассказала такую историю. Связанные подпиской о неразглашении, они не могли в письмах рассказать своим родителям о том, где они и чем занимаются. Обратные адреса разнились, потому что менялось название города, девчонки перебирались из бараков в построенные общежития.

      И на беду в женской зоне отбывала наказание землячка, которая, увидев свою знакомую, написала родственникам: «Катя тоже здесь, я её часто вижу». Родственники показали письмо маме Кати. Та вскоре прислала отчаянное письмо дочери. «Что же ты не созналась, что тебя в тюрьму посадили, адреса меняются – тебя по этапу гонят?»

      Катя в слезах пришла в политотдел. Там оформили официальную бумагу на бланке с печатями. «Ваша дочь не в заключении, а выполняет специальное государственное задание. Когда будет возможность, она приедет вас навестить». Девчонкам было по 18-20 лет.

***

      Начальник нового санпропускника на заводе 25 пожаловалась на незаконченные работы по монтажу освещения. Везде оставались висящие концы кабелей, незакрытые светильники. Зам. главного энергетика завода В.И. Гребенниченко, замотанный работами по ликвидации аварии 1957 года, не вникая в мелочи, сделал соответствующую запись в «Журнале указаний», где была и такая фраза. «…заизолировать все голые концы в мужском санпропускнике». Электромонтёр, придя с мотком изоляции в санпропускник, веселился, приставая к голым мужикам с предложением заизолировать то, что поручено.

      Сменный киповец не смог или не захотел устранить дефект и сделал для дневного персонала технически не очень грамотную, но понятную специалистам запись в «Журнале дефектов»: «Земля в стативе КИП». Зам. начальника цеха не понял, о чём речь, и написал указание мастеру-хозяйственнику. Слесари КИП, устранявшие дефект, очень удивились, когда к ним на помощь пришли два десорбщика с ведром и лопатой.

***

      В обязанности руководителей разного уровня входило посещение общежитий, где жили их работники. Молодые люди, проведя бурные вечера, а то и ночи, частенько опаздывали на работу. Добираться приходилось пешком. В одно из таких заводских общежитий рано утром пришёл директор завода. В комнатах гремели будильники, народ поднимался, бегали по коридору в туалет и умываться.

      Комендант тихонько подозвал директора к одной комнате и сказал: «Сейчас здесь просыпаться будут». Ждали не долго. В приоткрытую дверь было видно, как после звонка будильника в комнате сам включился свет, заработало проводное радио, включилась плитка с приготовленным чайником. Зажужжали моторчики от приводов – открылись шторы, и в довершение, к изумлению обоих, с одного из постояльцев сползло одеяло. На кровати потягивался изобретатель всех этих чудес техники. Увидев директора, парни вскочили, смутились, все комплектующие автоматизации комнаты, понятно с родного завода.

      – Чёрт с вами, делайте что хотите, только на работу не опаздывайте, – посмеялся начальник.

***

      Довелось поработать в знаменитой бригаде автоматики завода 235. На рубеже 70-80-х бригада побеждала во всех соцсоревнованиях. Бригадиром был кавалер ордена Трудового Красного Знамени, Валентин Коровин, правой рукой у него был Валерий Горбатов. Оба квалифицированные электрики, оба весом за 100 кг.

      Пришлось им и ещё одному электрику А. Амочаеву монтировать схему автоматического включения наружного освещения. Датчик необходимо было установить на стене, к месту установки можно было добраться по крыше пристройки, куда залезали по приставной лестнице, которую надо было ещё принести. Смекалистые мужики вышли из положения – привязали веревкой худенького Амочаева, спустили его из окна второго этажа на эту крышу, и он быстро всё установил.

      Рядом в стенной нише было гнездо кобчика. Птицы, встревоженные близостью людей, с криками метались над Александром. Это явное нарушение ТБ кто-то увидел и доложил начальнику электроремонтного участка. Тот пошёл разбираться, но встретил рабочих уже на обратном пути, причём верёвку с Шурика снять, ещё не успели.

      – А Амочаев почему у вас верёвкой привязан?

      – Чтобы кобчик не унёс!

      Потом были долгие дискуссии, кобчик это или пустельга. Они и сейчас гнездятся в стенах зданий завода.

***

      Валентин, за словом в кармане не лезший, как-то оправдывался перед главным энергетиком за травму одного из членов бригады. Тот сунул куда-то палец, и, чтобы скрыть производственную травму, надо было его тихонько отправить домой.

      Узнав о травме, начальник рассердился, но уехать пострадавшему в город разрешил, съехидничав при этом:

      – А ничего туда больше не пробовали совать?

      – Пробовали, не лезет! – Обрезал бригадир.

      Один работник завода, служивший в Морфлоте, попытался в шутку уколоть Коровина, служившего в стройбате.

      – Что это у тебя была за служба? Тебе даже автомат не давали.

      – Я за время службы завод построил, а ты крейсер утопил, – был ответ.

      Амочаев, озабоченный ещё чем-то, оговорился, попросив у Коровина: «Валентин, дай мне сверло три на три». Бригадир сразу среагировал на неправильный предлог и огорошил ответом: «Где я тебе, дураку, найду квадратное сверло?»

***

      Где-то в начале 1980-х пытались возродить сдачу норм ГТО. Свели всё к пустому формализму, лишь бы было участие. Людей прямо с завода привозили на стадион и предлагали пробежать стометровку, прыгнуть в длину, метнуть гранату. Да хоть как бегите и прыгайте! Корякин, Горбатов, Коровин и ещё двое немолодых рабочих встали на старт, дружно закурили и после выстрела, под смех окружающих, попыхивая сигаретами, не спеша потрусили к финишу.

      Во времена антиалкогольной кампании руководство пыталось организовать безалкогольный праздник. Предполагалось скинуться по три рубля и «погулять». Стакан чаю тогда стоил 4 копейки. «Чай не водка – много не выпьешь», - со смехом отказались мужики.

      Весёлые были коллеги. Земля вам пухом, мужики!

***

      В среде военных были свои приключения.

      В одной из строительной частей, работавшей на строительстве РТ, офицер, обсуждая вновь прибывшее пополнение, похвастался коллеге, мол прибыл один смышлёный парнишка из Азербайджана. И строительная специальность есть, и на объекте быстро стал ориентироваться. А фамилия как? А откуда призвался? Да у нас такой и оттуда же служил! Дембельнулся полгода назад. Да нет, этого звать иначе, и моложе он года на три. Пошли глянули на него. Он! Пришлось «колоться» парню. За брата пошёл служить. На семейном совете решили: младший брат уже женился, а ты опытный, отслужишь ещё раз, мы тебе потом машину купим. Да не повезло – попал в ту же часть.

***

      Приближался срок окончания службы в армии очередного призыва. Один из будущих «дембелей», служивший в дивизии МВД, решил с шиком приехать в родную деревню. Но, денег этой категории служащих выдавали немного. И он написал домой матери: «Мама вышли денег, я тут автомат утопил, надо рассчитаться, а то не отпустят из армии». Письмо отправил из города мимо военной цензуры. Мать деньги нашла и выслала, но написала командиру части: «Вы моего сыночка сильно не ругайте, он сирота, без отца рос, а за автомат он вам заплатит». В результате демобилизовался тот только после отбытия «губы».

***

      Во время строительства не обходилось без травм. Для оказания первой помощи были организованы медпункты, где по мере возможности дежурили военные фельдшеры. Санитарами у них были солдаты срочной службы из числа тех, кто не боялся крови. Один из таких медбратьев, оставшийся без квалифицированного медика, отправил в лазарет солдата с диагнозом: «Чирей на левой полужопице». То, что у человека это называется ягодицей, он ещё не успел узнать.

***

      Два лейтенанта, недавно прибывшие к месту службы и ещё не успевшие обзавестись подругами, по совету старослужащих посетили одну местную жрицу любви. Понравилось! Пришли к ней ещё раз через неделю. Но, ещё плохо зная город, перепутали дома. На стук к их ужасу двери открыл стоя босиком в одних трусах майор из их же части.

      – Извините, товарищ майор, мы попозже придём.

      – Ну, приходите, – удивился их визиту майор.

      «Летёхи» погуляли с часок и снова стучатся в ту же дверь. И опять майор в трусах.

      – Извините, товарищ майор, мы потом.

      Вышли во двор, огляделись: елы-палы, мы же домом ошиблись. Пошли куда надо.

      На следующий день в части выбрали момент, подошли к майору.

      – Разрешите обратиться… так и так… ошиблись домом, извините.

      Майор опешил: – Да вы что решили, что я, фронтовик, семейный человек, завис у какой-то «простигосподи»?

      – Так точно, товарищ майор, не сообразили.

      – Стыдно должно быть!

      – Так точно, стыдно!

      – Ладно, свободны. Где говорите, она живёт? В соседнем доме, в такой же квартире?

***

      Привычным городским зрелищем ещё в начале 1960-х годов были колонны заключённых, под конвоем шагавших утром на работу и вечером обратно в лагеря. Причём отмечалось: если погода была холодная или дождливая, колонна шла быстро, а если светило солнышко, то скорость хода резко уменьшалась. Но возвращались всегда быстро – хоть и в зону, но домой.

      С этим специфическим многотысячным контингентом связано много историй, и грустных и весёлых.

      Когда газифицировали дома по проспекту Ленина, один из наших соседей по подъезду, недовольный работой вентиляции, разобрал короб. Там обнаружился тайник, который и препятствовал току воздуха. Очень искусно сделанные малогабаритная печка и самодельное ситечко, а также алюминиевый бидончик, пачка чая и ещё не помню что. Набор для заварки «чифиря». Не успели зэки-строители забрать.

      Первые годы строительства подвоз нетяжёлых стройматериалов осуществлялся на конных повозках. Конный парк в 1947 году насчитывал более 1200 лошадей. В связи с сексуальной озабоченностью зэков в зоны, где они работали, завозили материалы только на жеребцах. Возчиками были военнослужащие.

      На одном из строительных участков между зэками и одним из возчиков возникли натянутые отношения. И вот однажды, привезя очередной груз, этот возчик зашел в конторку для оформления документов. Когда он вышел оттуда, то увидел, что его повозка стоит в стороне, конь весь в поту, хрипит и с выпученными глазами в ужасе крутит мордой. Оказалось, зэки завели его на лист железа и «прихватили» сваркой подковы.

      Что уж там не поделили люди, не знаю, но коняшку жалко!

***

      В город, в основном, набирались специалисты. В результате мыть полы в цехах, посуду в столовых, стирать, выдавать спецодежду и т.д. оказалось некому. В 1947 году для этого около завода 25 была быстро построена зона, где жили 1000 заключённых молодых расконвоированных женщин. Они выходили на работу на промплощадку, а потом возвращались в зону.

      Из воспоминаний Броховича: «Конечно, этот «заповедник» стал пользоваться повышенным вниманием мужской части населения города, в большинстве живущей без семей. На первых порах не обошлось без трагедий и комедий, тем более что моральных устоев практически не было, а к контактам тянулись обе половинки рода человеческого. … За счёт этого отряда частично укомплектовался УРС, да и весь наш соцкультбыт, в основном младший обслуживающий персонал. Через некоторое время лагерь распустили, людей передали организациям, расселив по общежитиям. Постепенно всё вошло в норму. Женщины повыходили замуж, имеют детей и внуков. Хорошо работали, но многие уехали из города по домам».

      На основании знакомства с личными делами некоторых из них, получилось, что, в среднем, в этом отряде срок отбывали молодые женщины, осуждённые по законам военного времени за опоздания и прогулы или мелкие кражи на сроки до 5 лет. В 1947 году им было по 20-25 лет. И вот эта весёлая компания резко влилась в многотысячный коллектив холостых и одиноких мужчин - строителей и работников комбината. Особый шок испытали женщины, которые были распределены для обслуживания мужских санпропускников. (Для тех, кто не в курсе: при прохождении из чистого отделения в грязное и обратно через душ, мужчины раздеваются догола).

      Довелось поговорить с некоторыми ветеранами, свидетелями того весёлого времени.

      «Мы отобрали 80 женщин, самых добросовестных для работы на заводе», – рассказывал один. На вопрос, какими были критерии добросовестности 20-25 летних прогульщиц и мелких воровок, ветеран мечтательно улыбнулся и не ответил.

      Одну из таких зэчек, оставшихся жить в нашем городе, довелось видеть. В конце 1960-х в столовке на кассе работала эта особа. Крашеные волосы, татуировки на руках, всегда недовольный и колючий взгляд. За наши шутки в её адрес, мы студенты политехникума, даже взгляда не удостаивались. Но вот начались «лабораторки» по химии. Самые «грамотные» химики натирали медные монеты соединениями ртути и делали их «серебряными». Один самый смелый, перевернув трояки вверх гербами, пытался всучить их этой кассирше вместо двугривенных. Но тётка работала не первый год и монеты перевернула. В столовой громко прозвучала длинная тирада об этом балбесе, его матери и других его родственниках до седьмого колена. Мы от неожиданности пороняли ложки, но узнали несколько новых для нас словесных оборотов. «Я же вас предупреждала», – съехидничала учитель химии на разборках. Если не ошибаюсь, химию вела Секретова.

***

      Природа вокруг города располагала к рыбалке, охоте, сбору грибов, ягод. Всё-таки не самое худшее место на планете выбрали для Озёрска. Берега озёр были заставлены самодельными лодками, благо мастеров и досок хватало. Многие руководители приезжали уже с охотничьими ружьями. За ними тянулись и другие. Две байки из жизни охотников.

      Для защиты от излучения применялся свинец. Поступал он иногда и в виде некалиброванной дроби. Не использовать такой случай было нельзя. Один молодой охотник отсыпал дробь в рукавицы, связал их верёвкой и повесил под куртку через шею. Рукавицы находились под курткой на уровне карманов. Поддерживая дробь через карманы руками, он бодро направился через проходную. Но выход из здания санпропускника лежал мимо комнаты заводского комитета ВЛКСМ, где в это время проходило очередное заседание, посвящённое разборке нарушителей трудовой и бытовой дисциплины среди комсомольцев. Молодой охотник как раз таковым и был. Он был пойман за рукав комсоргом, затолкнут в комнату, и подвергнут разборке.

      – Да как же так, да что же ты?

      Стоит парень из последних сил, пот с него градом, руки пришлось из карманов вынуть.

      – Да чтоб я ещё хоть раз, да ни в жисть.

      Друзья же сидят в комитете. Отпустили его, обсуждаем.

      – Вот как мы его, даже пот пробил!

      А он выбежал за проходную, скорее в столовую, скинул с себя куртку, снял верёвку с рукавицами и только тогда отдышался.

      Другой охотник купил подержанное ружьё. Отремонтировать дома его не смог. Разобрал и привёз ствол на работу под одеждой. В мастерской заточил, приварил, просверлил – что надо было, и повёз обратно домой. Примотал его к телу, негнущейся походкой вышел за проходную и кое-как залез в автобус. Но, на его беду, режимный отдел решил в этот день произвести проверку автобусов. Пришлось на КПП вылезать и проходить мимо солдата, предъявляя ему пропуск. И надо ж так случиться, что вместе с пропуском из кармана выпорхнула «заначенная» трёшка.

      – Парень, ты деньги выронил, сказал солдат.

      Да, не нагнуться же.

      – Три рубля не деньги! – не оборачиваясь, буркнул незадачливый охотник и прошествовал за проходную.

      Деньги за ним со смехом подобрали друзья, бывшие в курсе его проблемы.

С 1 апреля вас, озерчане!

Устюжанин В.В. vvu51@yandex.ru


Источник: Легенды и анекдоты Озёрска / подгот. В.В. Устюжанин // Ozersk74.ru. – 2014. – 1 апр. – Режим доступа: http://ozersk74.ru/news/politic/157228.php