| "В память о времени и людях": Полнотекстовая база данных об Озёрске | |
| История | |
|
вернуться назад
|
|
|
Так певучи и странны,
Археологические памятники в районе озера Иртяш, связанные с жизнедеятельностью людей минувших эпох, попали в поле зрения историков еще в XVIII в., но их постигла бесприютная и несчастливая судьба. Раскопки конца XIX в. проводились на весьма низком, практически любительском уровне, что, впрочем, характерно для любой научной дисциплины в стадии ее оформления. До стационарных, крупномасштабных работ дело не доходило и позднее. Периодически кто-либо из археологов "залетал" в наши края, удивленно констатировал чрезвычайную археологическую насыщенность побережий озер, делал небольшие "закопушки" и, составив предварительные впечатления о характере памятника, начинал заниматься... другими районами. Но не забывал. Не забывали и его коллеги.в наших душах воскресли рифмы древнего Солнца... Н.Гумилев. Такого рода работы не позволяли считать иртяшский микрорайон изученным даже в первом приближении, однако термин "иртяшские городища" прочно вошел в археологическую литературу. Плохо документированные, порой даже достоверно не привязанные к конкретным памятникам находки, разбросанные по запасникам разных музеев страны, тем не менее, свидетельствовали о чрезвычайно яркой и самобытной странице (или главе!) в истории древнейшего населения края. И, естественно, пришло время, когда уральская наука встала на ноги, и без детального и квалифицированного изучения иртяшского микрорайона стало очень сложно обходиться. Были сделаны попытки восполнить пробел, но - уже колючая проволока. С образованием зоны иртяшская археологическая "терра инкогнита" (неизвестная земля) стала еще туманнее. Изредка до ученых доходили слухи или предметы из-за КПП. То при строительстве разрушат ордынское (?) погребение, то у шпаны в Челябинске отберут великолепный бронзовый кинжал V в. до н. э., найденный на Б. Наноге, а то и самодеятельный археологический кружок либо отдельный "старатель" предпримут корсарский рейд на городище с последующим распределением находок по предельно жесткой, годами выверенной схеме: карман - книжная полка (или стенд в школьном музее) - кладовка - помойка. Хотя, безусловно, лопатовладелец-частник - ничто по сравнению с солидной строительной организацией или садоводческим товариществом. Эффект от мелкого, метр на метр, шурфа несравним с полным уничтожением огромного ("200 на 200 саженей в поперечнике") городища на территории сада № 5. А сколько менее крупных объектов стерто с лица земли и благополучно забыто! Но в последние годы произошла любопытнейшая вещь! В стране свершались грандиозные перемены. Казалось, более насущные, сугубо материальные проблемы похоронят всякий интерес к археологии. Но в Озерске руководство городской администрации с неожиданным интересом и пониманием отнеслось к проблеме охраны памятников. Был налажен контроль за обязательной археологической экспертизой при землеотводах, организованы исследования разрушающихся и наиболее интересных объектов на городской территории. Отнюдь не катастрофические для городского бюджета суммы позволили впервые качественно и профессионально заняться археологией края. И это не блажь, как может показаться некоторым. Слышанный не раз аргумент "людям жрать нечего, а тут эти копаются… не время сейчас" - совсем не аргумент. Так уж повелось в России, что для "этого" у нас все время не время. Между тем во всем мире разразился буквально археологический бум. Строятся новые, пополняются и реконструируются старые музеи. Законсервированные и музеефицированные археологические памятники все больше привлекают внимание посетителей. Быть может, на фоне всеобщей зыбкости ценностей и идеалов обращение к историческим корням дает человеку что-то важное, способное увлечь и дать отдушину от повседневщины. И неслучайно история - единственная из наук, имевшая в Греции собственную музу - Клио. Сегодня мы уже можем говорить о первых результатах стационарных раскопок на археологических памятниках города. 1993 г. - исследован могильник раннего железного века - средневековья на Козловом Мысу (р-н дер. Н. Теча). 1994 г. - заложены раскопы на городищах Гусева Гора (оз. Б. Нанога), Второй мыс (оз. Иртяш), Беседка (оз. Иртяш). 1995 г. - продолжены раскопки 1994 года, проведено фронтальное обследование и шурфовка северной и островной части оз. Иртяш. К этому можно добавить постоянно уточняющуюся и пополняемую археологическую карту побережий озер города. Самые ранние следы пребывания человека зафиксированы на разрушающихся садами и огородами берегах озёр Б. и М. Нанога, Булдым. Энтузиастом-любителем В. Шурыгиным на пашнях и размывах за несколько лет была собрана значительная коллекция каменных изделий и керамики эпохи неолита-энеолита (поздний каменный век). Летом 1995 г. изучением этого материала и самих стоянок вплотную занялся кандидат исторических наук, зав. Южноуральским отделом УрО Российской академии наук, специалист по эпохе камня В.С. Мосин. У озер М. Нанога и Булдым обследованы две стоянки с керамикой боборыкинской археологической культуры. Материалы датируются первой половиной III тыс. до н. э. Культура отличается очень характерной, богато орнаментированной керамикой высокого качества и полным отсутствием следов занятий рыболовством. Могильники неизвестны. На общий колорит боборыкинской культуры в значительной мере повлияли южные проникновения, скорее всего из районов, примыкающих к Аральскому морю. У Б. Наноги найден ряд кратковременных стоянок кочевавших охотников и рыболовов липчинской культуры, датирующихся второй половиной III тыс. до н. э. - началом II тыс. до н. э. Преобладающую роль в хозяйстве липчинцев играло рыболовство. Фиксируются следы первого знакомства с металлом. Значительно слабее представлена эпоха бронзы II - начала I тыс. до н. э. Либо на наших озерах древнее медеплавильное производство было по каким-то причинам неудобно вообще, либо его следы пока не обнаружены, либо эти памятники уже уничтожены. С межовской культурой эпохи бронзы, возможно, будет связано культовое место в районе оз. Булдым. Здесь, на ограниченной площадке невысокого водораздела, найдены большое количество развалов сосудов (развал - разрушенный керамический сосуд, обломки которого сконцентрированы в одном месте) и клад каменных изделий и заготовок, не связанные с древним жилым комплексом. Комплекс предварительно датирован XIII-IX вв. до н. э., однако дата может быть уточнена. Гораздо больше о финале эпохи бронзы можно говорить, основываясь на материалах гамаюнской археологической культуры. Строго говоря, данная культура знаменует переходный от бронзы к железу этап в развитии древнего населения Урала. Появление гамаюнцев на Урале в VIII-VII вв. до н. э. связано с дестабилизацией климата на рубеже 11-1 тыс. до н. э. и вызванным этим продвижением на юг таежных племен. Пришельцы первыми начали строить укрепленные поселки. Именно эту картину можно наблюдать на городище Беседка (беседка Курчатова), где наземные с котлованом жилища были огорожены невысоким валом и рвом. В целом гамаюнцы характеризуются как оседлые охотники на лесных копытных животных с относительно развитой техникой домостроительства, но архаическим набором каменных орудий. Освоены основы медного литья, однако металлические орудия не получили распространения. В конце существования гамаюнской культуры появляются первые слабые признаки металлургии железа. Рыболовство оставалось подсобным промыслом. Исчезают гамаюнские памятники к V в. до н. э. Полученный из раскопок материал пока не дает возможности с уверенностью говорить об этногенетической преемственности культуры эпохи поздней бронзы и раннего железного века, но можно предполагать сосуществование и взаимовлияние на каком-то отрезке времени носителей двух культур - предшествующей гамаюнской и последующей иткульской. Именно памятники иткульской культуры (VII-III в. до н. э.) стали сильно привлекать археологов в наши края. Именно с ними связаны грандиозные укрепленные городища, два из которых знакомы многим жителям нашего города: городища Гусева гора и Второй мыс. При этом, если укрепления на Втором мысу претерпели значительные разрушения от времени и потомков древних металлургов, то фортификация Гусевой горы столь впечатляюща, что мало кто связывал ее с отдаленным прошлым. В конце VII в. до н. э. на Южном Урале начали активно функционировать мощные укрепленные поселения, создатели которых производили металл. Причем производили его в поистине огромных для того времени количествах. Исторически сформировалось несколько металлургических центров, одним из которых и был иртяшский. Уже сегодня известно около десятка городищ в окрестностях и на островах Иртяша. И это наверняка не все. Специализацией жителей двух наиболее исследованных объектов (Гусева гора, Второй мыс) являлось железоделательное производство, хотя отмечены и следы медеобработки. Здесь запечатлены почти все стадии производства: приготовление рудного и иного сырья, выплавка и обработка металла в сыродутных печах и горнах. Иткульская культура была основной металлоносной культурой Урала и служила основным источником металла и изделий из него для народов обширнейших прилегающих с запада, востока и юга территорий. С 1995 года к работам на наших городищах привлечен кандидат исторических наук, сотрудник УрО РАН Григорьев С.А., тема его кандидатской диссертации связана с древним металлургическим производством. Огромные материальные ресурсы и тесные торговые контакты с соседями обусловили необходимость эффективной защиты. Так, высота оборонительных стен на Гусевой горе достигала 10-11 м со дна рва до верхней точки частокола. Обнаружено большое количество предметов вооружения из кости, бронзы и железа. Погребения гамаюнской и иткульской культур были неизвестны, но, возможно, эта ситуация меняется. Летом 1994 года на городище Второй мыс произошла поистине сенсационная находка: было обнаружено ритуальное захоронение головы и верхней части туловища женщины с браслетом на руке. Сейчас идет работа по определению его хронологической принадлежности. Однако в любом случае оно либо гамаюнское, либо иткульское. С IV в. до н. э. связан и один из курганов на Козловом Мысу. Здесь под каменной насыпью обнаружен набор наконечников стрел и ожерелье из волчьих клыков. Скорее всего, данный комплекс не связан напрямую с жителями городищ и оставлен кочевой сарматской группой, локализованной гораздо южнее. Однако само его существование лишний раз свидетельствует о теснейшей взаимосвязи древних металлургов с кочевниками. Раннее средневековье представлено слабее. В основном это отдельные предметы и фрагменты керамики из верхних слоев городищ. Кроме того, летом 1995 года на Гусевой горе вскрыто безинвентарное погребение, совершенное по раннему мусульманскому обряду. Интересный комплекс полностью исследован на Козловом мысу (район деревни Н. Теча). Здесь к эпохе средневековья относились 5 курганных насыпей. К сожалению, это были кенотафы, т.е. погребения без покойника, которые создавались либо при отсутствии тела, либо при перевозке его на родовое кладбище. Компактность и, вероятно, единовременность комплекса, явно кочевнический характер найденных вещей указывают, скорее, на второй вариант. Найдены обломки трех сосудов, один из которых среднеазиатского происхождения, железное нашейное украшение (гривна), наконечник стрелы XII в. н. э., ряд других предметов. Что занесло сюда отряд кочевников и что с ними произошло, мы теперь можем лишь предполагать. Но, думаю, некорректно заподозрить их в отнюдь не мирных намерениях. Как видим, древняя история края представлена пока фрагментами, с разрывами и лакунами, однако дальнейшие исследовательские работы, несомненно, заполнят многие из этих пробелов. Закономерно встает вопрос: а что же дальше? Как правильнее и рациональнее распорядиться тем объемом накопленного материала, который сегодня имеется в распоряжении археологов? Не вызывает сомнений необходимость создания структуры, способной как в популярной, зрелищной, так и в научно-корректной форме донести до всех желающих информацию об истории древнейшего населения края. Иными словами, нужен музей. Но это единственная позиция, которая однозначно определена. Главный вопрос: какой это будет музей? Сегодня ясно одно: он не должен стать полудилетантским уголком краеведа с пыльными экспонатами в допотопных витринах унылого помещения. С другой стороны, существующие современные концепции музейного дела, не страдающие ни отсутствием зрелищности, ни информационной и экспозиционной статичностью, чрезвычайно дорогостоящи. Создание музейно-заповедного комплекса с реконструкцией построек и быта также вряд ли целесообразно в специфических условиях нашего города и ограниченности бюджета. Нужно искать золотую середину, и активные работы в этом направлении сейчас ведутся. Источник: Гаврилюк А. О жизни той, что бушевала здесь…: [Археологические памятники на территории Озерска] // Озерский вестник. - 1995. - 26 декабря. - С. 2-3. |
|