вернуться назад
К. Такуров
ТРАГЕДИЯ ОЗЕР ЮЖНОГО УРАЛА
"Молчание о человеке говорит больше, чем слова. Когда Вы молчите, Вас не за что не любить".
(М. М. Жванецкий)
(М. М. Жванецкий)
Прочитал с удовольствием статью Сергея Харина в вашей газете № 9 от 19.09.08 "Рыба - бальзам для сердца". Доходчивость и убедительность изложенного возымели действие... Через час я уже был у прилавков в рыбном магазине.
"О! Радость, я знал, я чувствовал заранее", что всё, предложенное нам в статье, на прилавках было. Но организм человека из средней полосы России эволюционно привык к рыбке пресноводной. Прилавок от пресноводной, в основном свежей рыбы, ломился и от разнообразия, и от количества, и от размеров. Меня, как любителя и рыбы, и рыбной ловли, поразили три лотка. Они вызвали у меня и удивление, и возмущение, и беспомощность, а так же желание поплакать в манишку. Только вот кому? Может быть, вашей газете это, будет не безразлично? И тогда, возможно, на эту проблему обратят своё внимание власти Озёрска?В одном из лотков лежал свежий сиг, вымазанный собственной икрой. В другом - малек! Чебак и окунёк. Размер, как говорят, рыбаки-любители: "Десяток - и спичечный коробок". Если без преувеличения, то чуть больше коробка. В третьем - свежемороженый судак. И это понятно. На ближайших озёрах судак не попадает даже в невода, с километровыми "крыльями". Поэтому на прилавках он вместо свежего - в "свежемороженом" виде. Все три лотка - свидетельство проблемы, а в недалеком будущем, и трагедии всех, без исключения, озёр Южного Урала. Поясню, почему.
Три года назад местный житель деревни Аргази в разговоре жаловался: "Сиг, судак и даже лещ в сеть уже почти не попадает. Выгребли неводами рыбартели и новые русские сетями". Он не сказал, браконьеры. Он указал конкретно, кто виноват в исчезнувших запасах рыбы в таком огромном, по акватории, озере как Аргази. На мой вопрос: "А куда же смотрит рыбнадзор? - он ответил, что "это у него лодку отобрали за пару сетей, так как на пенсию не прожить. А "новые русские" всё уже здесь купили и землю, и рыбнадзор тоже". Он указал на двухэтажный особняки сказал, что "рыбнадзор возит хозяину особняка рыбу из его же сетей. А он, хозяин, сети даже на зиму не вынимает". Слова, слова, как говорят в народе - слово к делу не пришьёшь. Но этому свидетелю я верю. Знаю его давно.
В декабре, лет восемь, десять назад, случилось нам с друзьями порыбачить на Байке. В прошлом - это озеро, ставшее заводью Аргазинского водохранилища, превратившееся в прекрасное место нереста всех видов рыб и радовавшее нас, рыбаков-любителей, памятными уловами крупного чебака и окуня. Порыбачить нам спокойно не дали. Рыбаки Байрамгуловской рыбартели, протащили подо льдом невод, то есть под нами. Порвали наши удочки. Мы с другом пошли посмотреть, что же они ловят. Такого варварства мы ещё не видели!
Из мотни, в проруби, черпаками в мелкую сеточку, рыбаки черпали рыбёшку и сваливали в ёмкость из такой же сеточки, объёмом куба на три. На вопрос, куда же они такую мелочь девают, они ответили, что продают Аргаяшской птицефабрике. Как говорят в народе: "Вот вам и уха из петуха". А так же корм для кошек. Это я о лотке с мелочью в рыбном магазине. Или для ухи малоимущим. Спрос рождает предложение.
Малька, который застрял в ячейках мотни, рыбаки не выбирали, они вытряхивали его на лёд, где он вмерзал в стекающую и капающую с мотни воду. Под ноги рыбаки не смотрели, сколько и что там окажется вмороженным или раздавленным, их не трогало. А нас возмутило очень ещё и потому, что среди молоди чебака ("сорной" рыбы, как сказал один из рыбаков) было не мало мальков и щуки, и леща, и судака. Взывать к совести было бесполезно. Мыс, около протоки из Аргази в Банк, был и есть местом "прописки" этой рыбартели. В последующие годы клёв и на Аргази и на Байке ухудшился катастрофически. Как стали шутить друзья, ездить на Аргази за тремя поклёвками - не стоит, рыбка станет золотой. Не заглядываем и на Банк. В связи, с чем возникает вопрос: "Кто контролирует объёмы лова рыбартелей?". (На акватории Аргази "пашут" круглогодично, до трёх). Вписываются ли они в разрешённые как объёмы, так и в разрешённые места и площади? И есть ли разграничения площадей по признакам? Водозаборы, нерестилища? И кто всё это контролирует? Не те ли, что перед нами, подъезжали к рыбакам на Байке, с разными интервалами, на двух "волгах", на уазике и на иномарке? И почему запрет выезда на лёд не действует на технику таких "контролёров" и на технику самой рыбартели? Тракторы "Беларусь", ямобур, мотолебёдки, уазики, а то и грузовики. Какой урон они наносят и флоре, и фауне? Пять лет назад я был очевидцем, как трактор "Беларусь", принадлежность рыбартели, провалился под лёд в одном из заливов Аргази. Сколько солярки из трактора вытекает в таких случаях в воду? Что же заставляет рыбаков идти на столь неоправданный риск?
Как гражданину и как заинтересованному лицу, мне, да и не одному мне, хотелось бы узнать, как обстоят дела с акваторией Иртяша? Думаю, что власть Озёрска должна информировать население о происходящем, то есть не только о радиационной обстановке, в связи с соседством "Маяка", но и о всей экологической составляющей озера, из которого, кстати, мы пьём. Если, конечно, таковой информацией власть обладает. Боюсь, что не обладает. Но население хотело бы знать, сколько, где, в каких местах, кому разрешён промысел рыбы на нашем Иртяше. Население лишь созерцает, как кто-то невода таскает, расставляет сети и ставники, причём в количествах, которые не отвечают запасам даже "сорной" рыбы. Пример: с берега, по улице Набережной, чебака, то есть, плотвы, даже для кошки на удочку этим летом трудно было поймать. Чего не наблюдалось лет пять, шесть назад. С чего бы это? И рыбак на берегу с удочкой теперь уже - нонсенс.
Вне зоны, на моторных судах, Иртяш как бороздили, так и продолжают бороздить до сих пор. В октябре этого года, в районе базы отдыха "Утёс", лично видел пять таких судов в один день, причём, три из них были без опознавательных знаков. Или же теперь всё это разрешено? Разгулялись браконьеры разных мастей.
Но самый сокрушительный урон рыбным запасам наносят тралы, или электротралы (есть такие) и невода, с размахом "крыла" в километр. Рыбаки-тральщики сожалеют, что у них нет техники, которая смогла бы протащить двухкилометровые. Что тральщики - варвары на озёрах, меня никто не переубедит. Лет тридцать назад, до набегов с тралами, "сорной рыбы" было полно, но ещё больше было промысловой, крупной рыбы, в том числе и крупного чебака.
Так что тралы - это не только уничтожение водорослей, малька, но и икры, тех ценных пород рыб, которые мечут икру в зиму. Таких, например, как сиг, рипус и их гибриды. А невод зимой во время нереста налима? Хуже может быть только шашка динамита. Протащить невод - это значит разворошить места кладки икры. Открыть доступ к икре "сорной рыбе" (окунь, ёрш, ротан, но не плотва). Раздавить, завалить икру сапропелем, галькой, травой... Оппонент вышесказанного, бывший работник Кунашакского рыбозавода, "рыбак", с пеной у рта доказывал нам, что невод в воде играет роль плуга, как перед посевами в полях. Но в полях после вспашки сеют, а в случае с неводами только пашут, выворачивают и выкорчёвывают из донного ила всё, что "похоронено". Например, вирусы или бактерии, уничтожившие повсеместно санитаров озёр, раков или останки разложившейся рыбы. Не уж-то невода, сети, ставники способны сортировать и вылавливать только "сорную" рыбу?
В апреле этого года, когда снег на льду растаял, и рыба устремилась в места нереста, то есть на мели, в заводи и протоки между островами в северо-западной части Иртяша (Макариха, по лексикону любителей), мы поехали туда на рыбалку. И оказались свидетелями, а не рыбаками, этой варварской "вспашки" сразу двумя бригадами из Каслей. Очевидно, они были так озабочены желанием "хапнуть" рыбки с икрой по последнему льду, что рисковали провалиться с техникой под лёд. Одна из машин все же выехала на берег и ожидала окончания грабежа на берегу.
Следы же их зимних набегов красноречиво обозначились под весенним солнцем. Около прорубей, через которые извлекались невода, были и высохшие водоросли, и мусор, и кучки спутанных браконьерских сетей, забитых тухлой рыбой. Извлечённые сети, впрочем, момент положительный. Но почему всё это остаётся на льду? Что это? Загрязнение водоёма по кругу или с нарастанием по спирали?
Аналогичную картину, с ещё большей грязью на льду, мусором, соломой, местами с конским помётом и с большим количеством сетей с тухлой рыбой, этой же весной мы наблюдали на озере Уелги, под Кунашаком. На наших глазах рыбаки протаскивали невод, а также связки сетей вдоль камыша с помощью Уазика. И в это же время, без тени смущения, нас принуждали приобрести путёвки, показав какие-то документы на это право!
Ссылаясь на зарыбление озера карпом, а впоследствии (!?) сигом. Такое возможно только у нас в России! Перечислять озёра, где рыбаку-любителю с удочкой делать нечего, думаю, не стоит. Все озёра в округе обезрыблены.
Неприглядная картина сложилась и на внутренних водоёмах - Большой и Малой Наногах. Малая Нанога, оказавшаяся в кольце садов и не имеющая каналов для миграции рыбы, в ближайшем будущем превратится в болото. В недалёком прошлом озеро, славившееся и лещом, и линём, и язем, приличной плотвой (чебаком), окунем, огромным количеством щуки и даже карпом, оскудело. Только очень ленивый не ставит на озере сети, морды, вентери. А любителей с удочкой - единицы. Я знаю этих, преданных озеру горемык. Жаль, что егерь, который успешно следил за порядком на озере, стал не нужен.
А Большая Нанога является ярким примером, опровергающим догму "сорной" рыбы. Плотвы и окуня на озере столько, что ловить, не переловить. И в то же время озеро переполнено, если так можно выразиться, лещом и подлещиком. То есть корм есть и его хватает и на тех и на других обитателей озера, без "вспашки" водоёма неводами. Огорчает, что рыбаки вылавливают подлещика, невзирая на размеры. Ограничения в двести миллиметров мало кто придерживается. Может его уже не существует? Контроля-то - никакого.
Но самым бесхозяйственным и преступным является разрешение лова рыбы на арендных водоёмах в любое время, вне зависимости от нереста, с выездом на воду. На Руси в нерест не разрешалось не только выплывать на воду, но и звонить в колокола церквам, расположенным вблизи водоёмов. В наше время в ущерб себе арендатор никогда не поступит. Прибыль - вот основа аренды. Две недели без лова - срок для арендатора недопустимый. Так что и набеги браконьеров за умеренную для них плату происходят, и будут происходить в ущерб воспроизводству рыбы. Да и сам арендатор не ограничен никакими квотами и никакими сроками нереста рыбы. Сколько владельцы рыбных магазинов и лотков рыбы запросят, столько и вылавливает. А зарыбление в наше время - слишком дорогое удовольствие. На таких озёрах как Чебакуль, Каинкуль, Урукуль удачей стало выловить на удочку хотя бы одного-двух карпов. Скудеют озера. Говорят, Кунашакский рыбозавод обанкротился давно и за мальком для зарыбления нужно ехать в Курганскую область. Не зря и стоимость путёвки ежегодно увеличивается вдвое.
Приходится констатировать, что и флора, и фауна наших озер находится на пути в Красную книгу. Конечно, если общество вовремя не осознает это.
Источник: Такуров, К. П. Трагедия озер Южного Урала / К. Такуров // Единый Озерск. - 2008. - 26 декабря. - С. 8-9.