"Лицом к лицу лица не увидать. Большое видится на расстоянье", - сказал когда-то поэт. Живя на сломе двух эпох, даже двух тысячелетий, мы привыкли к быстрой смене событий, калейдоскопу лиц и явлений. Нам некогда остановиться, оглянуться, понять, КТО рядом с нами, КТО является воплощением эпохи, её неслучайным свидетелем.
Борис Васильевич Брохович в представлении не нуждается. И всё же очень кратко: почти 60 лет общего трудового стажа, 18 лет на посту Генерального директора ПО "Маяк".
Руководил строительством реакторов "Руслан" и "Людмила" для наработки радиоизотопов. С его участием построены завод радиоизотопов и завод РТ-1 для переработки отработанного ядерного топлива АЭС, исследовательских реакторов и атомного флота; пущен уникальный комплекс по остекловыванию жидких высокоактивных отходов; осуществлены мероприятия по реабилитации загрязненных территорий в регионе ПО "Маяк". Инициатор строительства Южно-Уральской АЭС.
Кандидат технических наук. Лауреат Государственной премии СССР (1953), Ленинской премии (1960), Герой Социалистического Труда (1966). Награжден орденами Ленина (дважды), Октябрьской Революции, Трудового Красного Знамени, "Знак Почета", "За заслуги перед Отечеством" II степени, медалями.
Выпал из обоймы - уже не патрон?
- Почему вы не ищете по-настоящему достойных людей, о которых надо написать ко Дню Победы? Вот, смотрите (показывает книгу, фотографии), с кем надо встречаться. Эти люди вынесли все: войну, трудности создания комбината, но о них не пишут. Сейчас, конечно, они не молоды, болеют, "выпали из обоймы...". А я не воевал - так случись, не был призван, работал на ферросплавном заводе. Конечно, День Победы - праздник всенародный, но это, прежде всего, дань памяти фронтовикам. Мне неловко...
Не знали допустимого предела
- Костяк первостроителей комбината и города составляли люди, сломавшие войну, - примерно треть персонала. Фронтовики задавали тон: что сказано, то надо было сделать. Как-то, в одной щекотливой ситуации, когда "высшее начальство" незаслуженно отчитывало одного офицера, присутствовавший при этой сцене И.В. Курчатов сказал мне: "Каков офицер! Как умеет себя с достоинством держать! Учись!"
Работали по шестнадцать часов в сутки, горели желанием безоговорочно выполнить задание. Никто не знал допустимого предела облучения и попадания радионуклидов внутрь...
"Фабзайчата"
- Я сам из этого племени. В 30-ые годы учился в ФЗУ, успел до войны закончить институт. На промплошадку приехал в 1946 г. Было очень плохо: никаких бытовых удобств, все по талонам, не хватало даже хлеба и других элементарных продуктов. Если первую треть коллектива составляли фронтовики, то вторую - молодые рабочие. Из центральных областей России приехали 800 девочек и мальчиков, "фабзайчат". Помню, многие из них были маленькие, недоросшие, недокормленные - дети войны. Но работали здорово. Большинство осталось - окрепли, создали семьи, укоренились на Урале.
"Шоколадниками" не были
- Я считаю, что не имели и не имеют заводчане таких льгот, которые развращают людей. Вначале, как уже говорил, вообще было так худо, что создали специальную рыболовецкую бригаду - надо было подкармливать людей. Улучшилось снабжение, когда пустили первые реакторы. Меркантильность была не в моде. Не думали о больших зарплатах, высоких наградах, отдельных квартирах.
В книге "Химический комбинат "Маяк". История. Серпантин событий" я написал, что посвящаю свои воспоминания всем участникам атомного проекта, о которых не сказано ни слова и которые числятся "как многие-многие другие...". Родина перед ними в неоплатном долгу...
Пять ошибок в слове
- В свое время я не попал в ленинградский вуз, о котором мечтал. На экзамене сделал пять ошибок в слове "Виссарионович" - написал его "по-белорусски", я ведь родом с Витебщины. Еще легко отделался - поступил в институт в Томске. А мог бы быть наказан более сурово.
Не знаю, как кому, а мне мешал в работе представитель МГБ, особенно в первые годы строительства комбината. Была такая одиозная личность - генерал-лейтенант И.М. Ткаченко. Он сам себя называл "специальным представителем Сталина", а мы его между собой звали "аншеф-фискал". Обстановка была нездоровая. Сейчас об этом можно вспоминать и говорить открыто, а тогда донос, сплетня, "пятый пункт" в анкете могли сломать жизнь.
Что нельзя простить
- Рабочие меня никогда не подводили. И когда был начальником смены, и когда директором завода, и в последние годы - на посту генерального. Я всегда мог попросить их поработать сверхурочно, выполнить сложное задание... Как это достигалось? Да никак. Это мелочи. Так было, так сложились отношения.
В свое время я уволил четырех товарищей, которые сделали крупную аварию. Несмотря на просьбы и ходатайства, я не взял никого назад. Считаю, что это нельзя прощать. Разве Чернобыль можно простить? Ну, а остальное, то, что непринципиально, можно и простить человеку...
Что думал, то и говорил
- По-моему, вы (обращение к корреспонденту) преувеличиваете, когда говорите, что я всегда выступал без бумажки, без дежурных славословий в адрес "родной партии и правительства". Готовился, конечно, всегда и всегда старался говорить по существу, избегать пышных фраз.
В общем, что думал, то и говорил. Бывали и смешные казусы. Помню, надо было сдавать, как начальнику смены, экзамен по физике реактора и его управлению комиссии под председательством академика А.П. Александрова. На реакторе А я не работал, материалов и пособий никаких. Чувствую, что знаний недостаточно, но пришлось идти сдавать. Сдал, но, правда, А.П. Александров сказал, что я "подозрительно выражался в отношении замедленных нейтронов".
"Лишь опыт позволяет мне давать советы..."
- Так говорил академик, впоследствии президент Академии наук А.П. Александров. Человек трудной судьбы, оплеванный и униженный после Чернобыля...
Я считаю, что если не будет построена Южно-Уральская АЭС, то не удастся сохранить социальное равновесие в городе, а еще шире - и в регионе. Будут ли выделены средства? Не знаю. Работа АЭС помогла бы решить вопрос о переработке облученного ядерного топлива, наладить взаимоотношения с соседями, а главное - дать дешевую энергию. Тем более что российская металлургия из-за известных действий США попала в трудное положение. Сейчас и Магнитка, и другие металлургические предприятия делают все, чтобы удешевить свою продукцию, но кар-динальное решение только одно - дешевая энергия.
К молодым на поклон мне идти не хочется
- Я не работаю всего двенадцать лет. Вижу, что за это время уже многое не сохранили. Но пытаюсь не вмешиваться - у каждого времени свои песни.
Не могу не сказать без боли вот о чем. Перевез в свое время в архив ПО "Маяк" документы академика А. Л. Бочвара. Это легендарная личность, глубокий ученый, много сделавший для развития атомной промышленности. Архивные документы его, как выяснилось, плохо сохранились... Сейчас решаю вопрос: куда свой архив деть? Городу оставить, наверно, не рискну - при таком отношении... Я всю жизнь вел записи. В свое время мать сожгла 40 моих записных книжек, боясь арестов и гонений. Осталось 20, да еще много других документов...
Умная голова не всякому по плечу
- Жизнь сводила меня с яркими, крупными людьми. Таков был Н.А. Семенов, с которым я много лет проработал на "Маяке". Он больше всего ценил людей, умеющих честно и добросовестно делать свое дело.
Таков был Е.П. Славский, который в свое время взял меня на работу начальником отдела оборудования УКСа завода 817 в Челябинске (База-10). Было это в 1945г., и в ответ на мои возражения о незнании предлагаемой работы Славский сказал, в духе времени: "Работать все равно будешь. Под конвоем водить будем".
Е.П. Славскому я посвятил книгу с подзаголовком "Жизнь, отданная народу". Это действительно было так, я не кривил душой, но эталоном порядочности и воспитанности для меня, как и для многих других, остался Игорь Васильевич Курчатов. Он никогда не переходил невидимую грань дозволенного в отношениях с людьми, где бы они ни стояли на служебной лестнице.
Деятельность И.В. Курчатова неразрывно связана с нашим городом. Поэтому, когда встал вопрос об увековечении его памяти, мы заказали памятник Курчатову каслинскому скульптору П. Гилеву. Памятник был отлит в литейной мастерской Ломинского в четырех экземплярах. Один установили у нас в городе, другой - в Снежинске, а бюст поставили перед первым промышленным реактором А (хотя в свое время Е.П. Славский запрещал это делать, сказав, что все, что положено И.В. Курчатову по закону, сделано...).
Неуставные отношения
- Почему я всю жизнь люблю рыбалку и охоту? В молодости это было связано с романтикой, желанием расслабиться. Уху мы варили по-пушкински:
Принесут тебе форели,
Тотчас их варить вели,
Как увидишь: посинели -
Влей в уху стакан шабли...
Ну, у нас были отступления: вместо форели - окуни, ерши, вместо шабли вливали в котел стопку водки...
Когда стал старше... Сейчас больше всего ценю в этих занятиях прелесть другой жизни, общение. На работе я многие годы был начальником, а здесь - неуставные отношения: сегодня ты кашевар, завтра - костровой и т.д.
Кстати, охота и рыбалка научили следовать правилу: больше, чем тебе надо, не лови, не хватай, не хапай. Этот принцип и в жизни один из главных...
"Мне отдельного счастья не надо"
- Что я больше всего ценю в женщине? ЖЕНЩИНУ! В мужчине? Честность, правдивость. Недаром в народе говорят, что жить счастливо - значит жить честно. Можно ли забыть потери? Эти раны на всю жизнь. Но как, вы говорите, сказал поэт? "Я не начало жизни, не конец, я продолженье жизни - я отец"? Так я еще и дед. У меня пятеро внуков. Вот в чем истинное богатство.
Источник: Неслучайный свидетель // Озерская панорама. - 2002. - № 34. - С. 3.