Организатор побед - Берия

       - Ты про это не пиши, - погрозил мне длинным тонким пальцем 86-летний Петр Иванович, - И биографию не стоит расписывать. Что с того, что с 15 лет учительствовал! Про Берию тоже ни к чему. И про три рубля, которые я взял с Броховича, неловко рассказывать: он обидеться может.

       Вот такое резюме после почти трехчасового разговора выдал нам бывший заместитель директора по общим вопросам химкомбината "Маяк" Петр Иванович Трякин. Но мне удалось отстоять наиболее яркие фрагменты воспоминаний.

       В годы зарождения "Маяка" были трудности с запуском диффузионного завода. Производство не шло, технология хромала на обе ноги. Ученые морщили высокие натруженные лбы, руководители пусковых групп непрерывно матерились и хватались за сердце. Но диффузия не подавала признаков жизни. И тогда последовал звонок из Москвы. "К вам едет Берия!" Берия прибыл литерным поездом. Два бронированных вагона отцепили (один - Берии, второй - с прислугой) и загнали в лесок.

       Лаврентия Павловича я не любил за его невиданную жестокость, - категорически высказывается Петр Иванович - Основана она была на патологическом презрении и ненависти к людям. Но, с другой стороны, он был великолепным организатором. И еще: никогда себя не ставил выше ученых. Умел спокойно выслушать мнение всех. Вот и на этот раз внимательно послушал выводы специалистов и заключил: "Даю три месяца сроку. Если через три месяца завод не заработает, сушите сухари" Спустя три месяца завод заработал: никому не хотелось сидеть за решеткой.

       Однажды молодому тогда руководителю группы химии Петру Трякину срочно понадобилось позвонить по неотложному делу в министерство. Правительственная "вертушка" стояла в приемной дежурного, направо - кабинет директора, налево - зал заседаний, где проходило очередное совещание с участием Берии.

       - Он меня не видел, поскольку стоял спиной к приоткрытой двери, - говорит Петр Иванович. - Ну и я, разумеется, не стал сверлить его взглядом, а быстро проскользнул к аппарату. На обратном пути услышал, как он спокойным тоном выговаривал директору: "Музруков, у вас в городе чеснока нет. Если не будет - сниму". Надо ли говорить, что чеснок, без которого могли возникнуть симптомы цинги, появился на всех прилавках. Что бы сейчас о Берии ни говорили, но, повторюсь, ясно одно: он был очень хорошим организатором.

       Ректор "университета"

       Шестилетний "Филиппок" Петя Трякин, задыхаясь от восторга, пробирался в класс и, забившись в угол, ловил каждое слово учителя. Учитель его не гнал, поскольку являлся Петиным от-цом, и девать малыша было некуда.

       - Возраст учеников был от восьми до 17 лет, - рассказывает Петр Иванович - И все в одном, первом классе. Все-таки на дворе 1922 год, то есть поголовная безграмотность. Все пишут, и я пишу. Папа задает вопрос по математике: сколько будет пять плюс ноль? Один говорит: шесть, другой - десять. Ну и я руку поднял. Папа предлагает: "Давайте спросим Петушка!" Вышел я к доске, подставили мне табуреточку. Я забрался на нее и написал: пять плюс ноль равняется пяти! Папа опять обращается к классу: "Так, может его в ученики запишем?"

       В 14 с небольшим ученик восьмого класса Петр Трякин уже ездил по деревням и селам Самарской губернии и... ликвидировал безграмотность. А после трехмесячных курсов стал заправским учителем, заменял заболевших преподавателей в своей первой

       школе. Конец педагогической деятельности положил... отец Петра! Он пришел в районо и заявил; "Прошу моего сына отчислить! Это куда годится, в классе ученики ему ровесники! Он на переменках вместе с ними балуется". Так резко повернулась судьба будущего ядерщика. Поехал учиться в строительный техникум, а по окончании поступил в индустриальный институт. Завершение третьего курса совпало с началом войны

       Между тем преподавательскую деятельность удалось вновь возродить спустя много лет, когда Петр Иванович находился на очень серьезной должности заместителя директора комбината по общим вопросам, то есть был третьим по рангу человеком на предприятии. Народ, съехавшийся под Кыштым со всех концов страны, был подкован в расщеплении атома, но слабо разбирался в экономике. Вот при парткоме и создали курсы повышения экономической грамотности. А ректором этого своеобразного университета назначили Трякина. Один остряк-самоучка сразу окрестил курсы по аналогии со свердловским УПИ УПИТом - университетом Петра Ивановича Трякина.

       Девушка с веслом

       В те годы на строительство подразделений "Маяка" шли огромные средства. Первенец ядерной промышленности ни в чем не знал нужды. Но, как тогда водилось и как водится теперь, денег хватало на возведение производственных корпусов, на технику, но только не на так называемый соцкультбыт - очаги культуры, школы, детсады, базы отдыха и т. д. Конечно, всю основную социалку сделали - дворцы культуры, спортзалы, те же школы и детсады. Но на поддержание всей этой инфраструктуры средств, по сути, не выделялось.

       - Детскими дошкольными учреждениями командовал медсанотдел, - вспоминает Петр Иванович, - но содержать их ему было не на что. Не хватало денег ни на распашонки, ни на текущий, тем более капитальный ремонт. И вот мы приняли все садики на баланс комбината. Создали комиссию, все обследовали. Ремонту подлежало 28 детсадов. Я принял решение: расписал ремонтные дела на всех - на ЖКО, на монтажников, на строителей. Одновременно начали строить детсады. На упреки в разбазаривании средств отвечал, в очередях, чтобы устроить ребенка в ясли, стоят молодые женщины с высокой производственной квалификацией. Вот и посчитайте, где комбинат теряет...

       Но не все тогда понимали Трякина, особенно, когда он взялся за строительство баз отдыха. Первыми в штыки его идею приняли... директора заводов. "Это же воровство, - кричали они, - деньги, отпущенные на развитие производства, уходят буквально в воду!" Но когда на берегах озер появились веселые, уютные городки, директора заводов стали наперебой соревноваться, кто позатейливее соорудит для коллектива базу отдыха.

       Задал я Трякину давно мучивший меня вопрос: "Правда ли, что вы соорудили памятник Курчатову под видом девушки с веслом?"

       - Это все байки, - отпарировал Петр Иванович, - но подоплека у этой легенды была. Когда мы обратились с просьбой к тогдашнему нашему министру Ефиму Славскому с просьбой поставить памятник Курчатову, то он ответил, что решением Совета Министров памятники поставлены только на родине академика и у Курчатовского института в Москве. Остальным нельзя. Тогда мы пошли на хитрость и слово "памятник" заменили на другие два слова "художественная скульптура". Так изваяние Курчатова и появилось в нашем городе. Что касается девушки с веслом, то это другой случай. Мы объявили конкурс на лучшую опять-таки скульптуру ко Дню Победы. Один скульптор предоставил неизвестно почему девушку с веслом, как бы олицетворяющую молодость и оптимизм. Но с таким видением Победы приемная комиссия не согласилась, а потому приняла другое изображение - Матери-родины.

       В зачете Трякина не только новые детсады, школы, профилактории и базы отдыха. Он по праву считается автором асфальтированных дорог, ведущих в город, а также в Кыштым и Касли. Правда, и здесь не все проходило гладко. Нашелся высокопоставленный особист, который подвел под асфальт идеологию секретности: дескать, увидит враг ровную дорогу и сообразит, что она ведет к объекту государственной важности. Мифических диверсантов, а заодно и усердствующего особиста Трякину удалось легко запутать, проложив асфальт от обоих КПП далеко в глубь соседних городов, с властями которых тесно сотрудничал.

       Зеленые часы

       Со слов Петра Ивановича расскажу о поучительном случае, который произошел лет 30 назад. Праздновалась очередная годовщина Победы. Ветеранам комбината, вручались именные часы. Бухгалтерия составила ведомость. Приехал столичный ревизор. Просматривал десятки страниц, где против каждой фамилии стояли цифры - 39 или 40 рублей. И вдруг на 20-й странице обнаруживает страшное и непозволительное финансовое нарушение - 43 рубля! Вызывает Трякина.

       - Я не из робкого десятка, - признается Петр Иванович, - но тут мне стало не по себе. Да еще напротив этой суммы стояла фамилия Броховича - тогдашнего генерального директора комбината. Я на бухгалтеров: "Как такое могло случиться?" Девчонки в слезы. Объясняют: "Все часы с красноватым циферблатом, а у этих стеклышко зелененькое. Вот потому они на трояк и дороже!" Де-лать нечего. Иду в кабинет директора: "Борис Васильевич, давай три рубля!" Он что-то пробурчал с недоумением, но деньги отдал. Пошел я в кассу, сдал трешку, а в обмен получил квитанцию, что с Б.В. Броховича взыскано три рубля. Показал квиток ревизору. Тот покивал головой и исправил цифру три на ноль.

       Когда мы прощались, Петр Иванович поведал нам один семейный секрет. Раскрыл тетрадку и показал рисунок, на котором было изображено развесистое дерево. Так и есть, это и было генеалогическое древо рода Трякиных, начиная с 1853 года. И ни за одну ветвь Петру Ивановичу не стыдно: из его рода вышли труженики, интеллигенты, патриоты и просто очень хорошие люди, не разменявшие совесть, честь и достоинство на призрачные блага, не поступившиеся этими нравственными категориями и поныне.

Источник: Рискин, В. Три рубля с директора / В. Рискин // Челябинский рабочий. – 2003. – 28 февраля. – С. 7.