Дорогой читатель! Много ли ты знавал в своей жизни людей, про которых говорят, что они "не от мира сего"? А много ли назовешь таких сегодня? Тех, кто жертвует личной жизнью, отдыхом, здоровьем во имя работы, причем не ради денег, а только потому, что работа составляет смысл жизни, работа для них и есть сама жизнь?

       Ю.И. Корчемкин, кандидат физико-математических наук, старший научный сотрудник, доцент МИФИ, работник х/к "Маяк", награжден в 1949 г. орденом Трудового Красного Знамени, в 1962 г. - орденом Ленина.

       Несколько десятилетий назад в городе жил один очень редкий человек из этой плеяды. Даже те, кто не сталкивался с ним, трудясь на химкомбинате (тогда говорили "на объекте"), в ЦЗЛ, затем в институте, знали его по ярким лекциям (а с ними он выступал повсюду), знали еще и потому, что часто видели его "верхом на лошади"... А далее я приведу диалог, который мне "подарил" Д.А. Матвеев, первый ректор нашего МИФИ:

       - Ах, Корчемкин! Как же, помню! Это тот, что ездил по городу верхом на лошади.

       - Да не ездил он на лошади.

       - Как это не ездил? Я сам(а) видел(а)!

       - Запомните: Юрий Ильич никогда не ездил на лошади...

       - ?!!

       - Только на коне!

       Причем сам Ю.И. Корчемкин именно таким образом реагировал на чье-нибудь напоминание "о лошади".

       А каких только былей и небылиц не ходило об этом, поистине замечательном в своей неординарности человеке! Его без натяжек можно причислить к личностям легендарным, к тем, кто является своеобразной достопримечательностью города.

       Работая над материалом, я почти ежедневно встречала все новых и новых людей, которые так или иначе соприкоснулись в своей жизни с Ю.И. Корчемкиным: "он был почетным пионером в нашем классе", "он так интересно читал лекции у нас на курсе", "помню его, всего перепачканного мелом - он вел уроки в нашей школе", "я принесла ему в больницу альбомы с репродукциями картин русских художников, он так был рад...".

       Эти крупицы-воспоминания подобны последним мазкам живописца, которые тот кладет на холст, чтобы картина окончательно ожила. Но, конечно же, облик этого человека сложился не из воспоминаний тех, кто видел его когда-то "верхом на лошади", а прежде всего тех, кто работал рядом с ним, кто был ему близок.

       Много тайн унес этот человек с собой, никому не доверив самого сокровенного.

       К сожалению, газетная страница не позволяет в полной мере раскрыть личность человека и использовать воспоминания всех тех, кто мог бы поведать о нем.

       Публикация эта подготовлена на основе встреч с людьми, хорошо знавшими Ю.И. Корчемкина, а также по материалам стенгазеты "Физик" лаборатории № 5 ЦЗЛ, выпущенной вскоре после смерти ученого. Все авторы воспоминаний живы: одни работают, другие на пенсии, кроме одного - А.Т. Калмыкова. Ныне покойный Александр Тимофеевич был близким другом Ю.И. Корчемкина и тоже "не от мира сего".

       А.Т. КАЛМЫКОВ, инженер-физик (1972):- Родился Ю.И. Корчемкин в 1915 году в г. Глазове Удмуртской АССР. Отец преподавал фармакологию в медицинском и фармакологическом институтах, был увлечен своей работой и наукой.

       Мать в течение долгих лет работала в школе и тоже с большой любовью относилась к своему нелегкому труду. Эта атмосфера преданности делу и доброжелательное отношение ко всем, ищущим знания, рано определила направление интересов юноши и его отношение к людям.

       Еще до поступления в Пермский университет Юрий Ильич принял посильное участие в научной работе, помогая профессору Дубровскому в обработке результатов астрономических наблюдений. В дальнейшем интерес к астрономии и пропаганде астрономических знаний у него сохранился на всю жизнь.

       В университете он с увлечением занимался всеми дисциплинами курса. Но больше всего его интересовали фундаментальные физические теории, изложенные на языке математики, и сама математика.

       В математических дисциплинах его в равной степени занимали как чисто аналитические методы, так и геометрия... Еще на втором курсе он написал свою первую работу, в которой рассматривались некоторые вопросы геометрических преобразований...

       Окончив в 1937 году с отличием физико-математический факультет (отделение теоретической физики), Юрий Ильич был оставлен ассистентом при кафедре общей физики. В это же время он стал увлекаться оптикой, а чтение научно-популярных лекций помогло выработать хороший язык, научило живо и ясно излагать перед слушателями научные теории. Для завершения своего образования Юрий Корчемкин намеревался поступить в аспирантуру Московского университета. Мобилизация в армию (1939 г.) не позволила осуществить это намерение.

       Приобретенные им еще в студенческие годы навыки живого и ясного изложения весьма пригодились ему, когда он приступил к преподаванию в университете. Надо добавить, что наука и активная общественная работа не мешали интересоваться литературой, театром, искусством. Находилось время и для спорта: он занимался в кружке "Ворошиловский всадник".

       По возвращении из армии Юрий Ильич со всей энергией включился в работу кафедры физики. Ему было поручено чтение общих курсов физики для химиков и биологов. На своих лекциях все вопросы программы он освещал очень широко, на современном уровне и в тесной связи с другими науками и всевозможными практическими приложениями. Он также постоянно пользовался историческими материалами, так что слушатели получали понятие не только о современном состоянии, но и о возникновении и развитии представлений о физике.

       Уход его из Пермского университета в 1948 году в связи с направлением на работу в Челябинск был встречен с самым искренним и глубоким сожалением...

       Н.Е. КУЗЬМЕНКО, лаборант 7 разряда (1972): - Когда хотят рассказать о человеке, то само собой вспоминается первая встреча. Когда хочешь поделиться воспоминаниями о Ю.И. Корчемкине, то в памяти всплывают тревожные и кипучие дни 1948 года. В то время казалось, что трудовой люд не ходил, а только бежал: надо быстро, надо еще быстрей!

       Так средь бурного людского потока однажды замелькала фронтовая шинель Юрия Ильича. У многих в то время в амуниции было что-то от войны, а Корчемкин ходил в полной солдатской форме, только без погон.

       Налаживалось новое производство, нередко импортное. Вот тут-то Юрий Ильич был незаменим, помогал буквально всем, кто к нему обращался: прочесть шкалы, перевести на русский язык инструкции. Постепенно производство входило в рабочий ритм: сформировался коллектив эксплуатационников, тогда-то и встал вопрос о создании газеты и первой редколлегии.

       Юрий Ильич был первым вдохновителем и организатором работы редколлегии, в которую входили А.Г. Маков и я. Мы, в то время молодые и неопытные, паниковали из-за своей немощи. А наш руководитель тут как тут: "Ничего, ничего, это очень просто, это надо так и вот так". Дело сразу оживало. Собирались в общежитии. Засиживались далеко за полночь и слушали Юрия Ильича. Он был неиссякаем. Со временем изменились условия и причины встреч, но всякий раз этот человек оставался самим собой, был готов в любое время прийти на помощь, дать консультацию, сообщить о новом в технике, науке, космосе, медицине...

       В.Я. ОДИНЦОВ, инженер-физик (1972): - В производственных условиях необходимо было быстро производить расчеты. В то время это можно было сделать лишь посредством номограмм. Юрий Ильич был большим мастером по части номограмм. Он не раз рассказывал о своих опытах практического применения номографии в артиллерии.

       В мае 1950 года Юрий Ильич предложил мне перейти работать в группу, которую он возглавил (ГУРА). Я согласился. Лето было занято оформлением пусковых отчетов, а затем разработкой методов учета и текущей производственной работой, возложенной на ГУРА.

       Ю.И. Корчемкин относился к специалистам того поколения, характерной чертой которых была способность находить в трудных условиях военного и послевоенного времени простейшие, реализуемые в конкретных условиях решения производственных задач, быть полезными науке.

       В.А. ПЕРЕГУДОВ, руководитель группы ЦЗЛ (1994): - В 1954 году в ЦЗЛ была создана лаборатория физической технологии. Возглавил ее А.К. Круглое - старший инженер расчетно-теоретического отдела. В лабораторию № 5 был переведен и Ю.И. Корчемкин, старший научный сотрудник того же отдела. Перед Юрием Ильичем, как я представляю, был выбор: либо заняться интересными вопросами теории, оставаясь ученым-"одиночкой" и не обременяя себя административными обязанностями, либо начать по крупицам собирать вокруг себя коллектив, способный решать задачи любой сложности. Он пошел по второму пути.

       В результате через три года была создана крепкая инженерно-физическая группа теоретического направления, обязанности руководителя которой де-факто выполнял Юрий Ильич.

       В 1960 году, когда Ю.И. Корчемкин стал руководителем группы также де-юре, группа уже имела свои традиции, определила круг решаемых ею задач, которые в дальнейшем получили полное свое развитие. От этой материнской группы отпочковались позднее группы Д.А. Матвеева и В.И. Карпова.

       В.Н. ТУРДАКОВ, ведущий инженер-физик (1972): - В 1959 году я готовил диплом, и в это время возник вопрос о разогреве большой массы бетона с фиксированными в ней отходами. Юрий Ильич посмотрел на уравнение Ньютона, с которым я подошел к нему, и произнес задумчиво: "Интересно? Нет, не интересно". После этого радостно сообщил мне, что у него есть парень, который поможет разрешить мои трудности. Этим "парнем" оказался В.И. Карпов. Решение задачи совместными усилиями было найдено.

       С тех пор я не раз наблюдал как со стороны, так и при непосредственном общении страстную заинтересованность Юрия Ильича всем тем, что хоть отдаленно можно было связать с точными науками.

       Вспоминаю семинары "Философские проблемы естествознания", которые он много лет вел в ЦЗЛ. На любой вопрос от него можно было получить подробнейший ответ. Но когда видел ошибки, погрешности, громил всех, даже Стьюдента-Фишера.

       Г.С. СТАРОДУБЦЕВ, заместитель главного инженера ПО "Маяк" (1994): - Он никогда не думал о себе. К нему можно было подойти с любым вопросом в любое время суток. Что характерно, он тут же загорался этим вопросом и начинал искать пути решения. Юрий Ильич буквально фонтанировал различными идеями, щедро раздаривал их студентам, аспирантам, ученым из других институтов. Он был одним из немногих кандидатов наук, которые состояли в ученом совете отрасли. Фактически совет состоял из докторов наук.

       Я был у него аспирантом, и он не вмешивался в ход моей работы над диссертацией, а когда посмотрел ее, то сказал: "Все хорошо, но нет изюминки". И хотя работа носила чисто прикладной характер, эту "изюминку" он все-таки внес - это применение теории вероятности в области обеспечения ядерной безопасности. Сходимость результатов, к сожалению, получалась очень высокая. Те вещи, которые мы предсказывали, происходили с фатальной периодичностью.

       Уже несколько лет спустя, я должен был рецензировать его докторскую диссертацию, но болезнь и смерть Юрия Ильича помешали его защите.

       Юрия Ильича Корчемкина полушутя называли "большой Ильич", а Бориса Ильича Меньших, одного из его последних аспирантов, - "малый Ильич".

       Б.И. МЕНЬШИХ, инженер завода 235 и преподаватель МИФИ (1994): - Отличительная его черта - постоянное саморазвитие. Читал много, увлеченно, быстро и, я бы сказал, азартно, как бы беседуя с автором. Писал с тем же увлечением. Немецкий язык он знал в совершенстве. Всегда активно выступал с докладами на конференциях. Не любил длительных заседаний и многословия не любил. Не тратил время на красноречие, был четок в изложении. Тяжелая болезнь не накладывала отпечаток на состояние его духа, а свое здоровье он оценивал на три с плюсом. Но и когда оценка снизилась до трех с минусом, оптимизм все равно не покидал его. Очень стойко переносил многочисленные операции.

       Я не помню, чтобы он хоть раз на кого-то рассердился. Нет, один раз было! Он рассердился на самого себя.

       Пальцы его были постоянно сбиты, так как, увлекаясь оптикой, сам изготавливал линзы. Во всем старался дойти до самой сути.

       Понимал, что жизнь скоротечна, торопился как можно больше отдать людям. Очень часто и много работал по ночам. Когда особенно уставал, прикрывал глаза рукой и некоторое время сидел молча. Потом резко вставал, говоря: "Так не годится! Так не годится!"

       Д.А. МАТВЕЕВ, первый ректор МИФИ (1994): - В 1961 году в работе одного из реакторов возникла неустойчивость, которая в дальнейшем получила название ксеноновых колебаний. Ю.И. Корчемкин предложил объяснение этого явления со ссылкой на американский опыт. Под его руководством и непосредственном участии были выполнены расчеты параметров, при которых возникают ксеноновые колебания на реакторах комбината.

       В.И. СЕМЕНОВА, старший преподаватель кафедры высшей математики МИФИ-1 (1994): - Он был бесконечно добрым и безотказным человеком. К нам на кафедру он пришел в 1961 году. Студенты его очень любили. И не только потому, что он никогда не ставил двоек. Все чувствовали, что по эрудиции Юрий Ильич на десять голов выше многих из нас. Но, к сожалению, он не совсем владел методикой преподавания, а на экзамене, стоило студенту начать ответ, продолжал за него.

       Как-то в институт приехала с проверкой московская комиссия, и Юрий Ильич сам пригласил к себе на лекцию одного из ее членов, попало ему тогда "по первое число". После этого "разноса" у него началось обострение болезни. Конечно, прежде всего он был ученым, и ему надо было оставаться в ЦЗЛ. Ведь Юрий Ильич воспитал целую плеяду кандидатов наук, которые работали в центральной заводской лаборатории.

       Но что интересно, сам он никак не мог собраться оформить свою диссертацию, пока его "не прижали". А вот докторскую защитить уже не успел.

       Конечно же, предприятию и лаборатории он дал очень много...

       В.А. ПЕРЕГУДОВ (1994):- В субботу 29 января я получил разрешение на свидание с Юрием Ильичем. Отделение, где он находился, внешняя обстановка вызывали тревожное чувство...

       Лечащий врач сказал, что "положение его не из легких". Однако поведение больного, его уверенность, активный интерес ко всему не позволяли даже зародиться мысли о печальном исходе.

       Он сразу же взял инициативу беседы в свои руки. Говорил много, торопливо. Может быть, это был результат действия наркотиков, а скорее, хотел высказать то, о чем думалось - боялся не успеть. Рассказал о новых идеях и разработках в теории ошибок. Был удивлен, что я не знаю о двух статьях в сборнике МИФИ... Тут же перешел к принципу максимума Понтрягина.

       Пора уходить: Юрий Ильич утомлен. Прощаюсь. Думал, ненадолго, оказалось - навсегда...

       В воскресенье в больнице были А.Т. Калмыков и В.Я. Одинцов. К Юрию Ильичу не пустили. Он прислал записку: "Очень благодарю за внимание и заботу. Попасть сюда трудно, так как здесь реанимационное отделение, и пускают сюда с трудом. Я еще раз хотел бы сагитировать вас заняться вместе с нами математической статистикой: это очень интересно. Поговорите с Б.И. Меньших и почитайте наши статьи. Может быть, тогда найдете повод прийти, чему мы все будем от души рады. Еще раз очень благодарю за внимание и заботу".

       Из жизни ушел человек. Как и положено в таких случаях, если нет близких родственников, все заботы, связанные с похоронами, берет на себя государство. Но "государство" в первый момент растерялось - хоронить Юрия Ильича было не на что. Как ни странно, в городе и по сей день живет легенда о несчитанных деньгах Корчемкина.

       Членам комиссии, прибывшим в квартиру покойного для описи имущества, предстала более чем скромная обстановка: железная кровать с солдатским одеялом, шкаф, письменный стол и полки с книгами. Несмотря на холостяцкую жизнь, порядок во всем был образцовый.

       В поисках все тех же денег один из членов комиссии начал простукивать стены и шарить в вещах. Сокровищ не нашли. Засунув руку в карман шинели, извлекли из него несколько кусочков сахара: "Надо же, чем питался!" А сахар этот предназначался любимому коню.

       Ну да бог всем судья.

       Вспомним о другом. Вспомним о бескорыстии этого человека, о его душевной щедрости, о том, сколько он успел сделать для государства за свою, в общем-то, недолгую по нынешним меркам жизнь.

       В последний путь институт, где он работал оставшиеся годы, проводил его достойно. Сотрудники этого учебного заведения хранят о нем память, хранят и семейные реликвии: альбомы с фотографиями, книги. (Здесь же, в городе, жили его престарелые родители).

       До юбилея Юрия Ильича остается без малого год. Может быть, в честь ученого учредить ежегодную премию студентам, отличившимся оригинальностью мышления, и тогда травой забвения не покроется его имя?

       За участие в Великой Отечественной войне награжден: орденом Отечественной войны I степени; орденом Красной Звезды. Медалями: "За боевые заслуги", "За оборону Москвы", "За взятие Берлина", "За освобождение Праги", "За победу над Германией", "Двадцать лет Победы...".

       Военная служба:

1939 г. - призыв в Красную Армию и служба в Монголии.
С октября 1941 г. - участник Великой Отечественной войны в качестве радиста, затем помкомвзвода.
1942 г. - вступает в ряды ВКПб.
1943 г. - старший инструктор политотдела дивизии.
1943-1945 гг. - гвардии старший лейтенант, служит в разведке гвардейского механизированного корпуса.
1946 г. - демобилизован.

Мне же остается поблагодарить всех тех, кто помог в подготовке публикации, и особенно: С.В. Осовца, В.А. Перегудова, В.В. Стародубцеву, Н.С. Осипову и Н.Г. Житкевича.

Источник: Котенева, Н. …Только на коне! / Н. Котенева // Озерский вестник. - 1994. - 22, 25 октября.