Ангелина Константиновна ГУСЬКОВА сегодня - член-корреспондент РАМН, в прошлом занимала должность главного радиолога страны, член нескольких международных комитетов по радиационной безопасности. В мае этого года в Хиросиме, на X сессии Международного общества радиационной защиты, была награждена "Золотой медалью" Шведской академии наук. Несмотря на большую занятость, она ежегодно приезжает в Озерск и консультирует больных, читает лекции, является руководителем ряда исследований в филиале № 1 Института биофизики.
Апрель 1949-апрель 1957 - период времени, прямо связанный с моим пребыванием на "Маяке". Кажется, не так уж и много. И, тем не менее, воспоминания о тех годах остались на всю последующую жизнь, а также - кровная связь с людьми, проблемами, заботами и радостями. Стой поры минуло уже почти полвека. Конечно, очень много, и это дает мне право вспоминать и размышлять.
Несколько слов о том, как я попала в МСО-71. К завершению ординатуры в клинике нервных болезней и нейрохирургии в Свердловском мединституте всем нам были предложены анкеты и принудительные распределения в систему III Главного медицинского управления (ГМУ) Министерства здравоохранения СССР.
В Москве при встрече с А.И. Бурназяном, начальником III-го ГМУ, выбрать регион можно было только вслепую - я предпочла Урал так называемой Москве-300 (Арзамасу). И вот грустные сборы в клинике, в семье, которой я мало что могла объяснить. Небольшой багаж. Билет на поезд до Кыштыма, а там - военный комендант в правом крыле старенького вокзала и показавшаяся длинной дорога... на "Дальнюю Дачу". Размещение на ночь в большом зале теперешнего клуба, похожего на казарму. Настороженное ожидание, скупое - в течение 2-3 недель! - общение со спутниками, из числа которых каждый день кого-то вызывали" с вещами" и отправляли дальше. Подошла и моя очередь - уже хотелось, чтобы это было скорее. Вынужденное бездействие и неопределенность были тягостны, не радовали даже красоты пробуждающейся природы.
Наш будущий город только строился, едва намечались первые улицы, таблички с их названиями висели на деревьях, не было тротуаров. Несколько лучше выглядел строительный городок с больницей-бараком. Меня поселили в общежитии на проспекте Ленина, где нас было 7 человек на 4 койки: врач, две аппаратчицы с реактора "В", продавец и еще две молодые женщины. Договорились о графиках дежурств и работы так, чтобы, по возможности, у каждой была койка на ночь.
Первые встречи с коллегами: более всего почувствовала поддержку пожилой женщины-хирурга из Челябинска - Александры Андреевны Плетеневой. Началась работа. Первое время главным в ней были осмотры огромного числа прибывавших на комбинат людей. Уже работал объект "А", сдавались "Б" и "В". Одновременно усиливалась и медицинская служба, продолжалось размещение учреждений МСО-71, постепенно сменявших или частично поглощавших персонал медиков строительства. Ими руководил Л.Б.Эпштейн, нами - П.И. Моисейцев.
Помимо чисто медицинской работы, делали безотказно все, что было нужно: отмывали и осваивали вводимые в строй здания больницы и поликлиники, приводили в порядок территорию, все время куда-то переезжали, меняясь местами. Отделения и лаборатории в то время были весьма примитивными. Постепенно расширялся круг врачей, и я ощущала их участие в моей жизни в это трудное время. Интенсивно работали лаборанты-гематологи Л.Мороз, С.Давыдова, Л.Ершов. Рядом с терапией в бараке появилось первое родильное отделение (В.С. Крауз), биохимическая лаборатория - в вестибюле главного корпуса. Окрепла хирургия, и, наконец, появились первые неврологические койки, которыми "ведали" я и Г.Я. Лукачер. Нас посетил и А.И. Бурназян. Он остался доволен казарменным порядком - больные были преимущественно из военнослужащих, заправляли койки по-солдатски, а потом сидели возле них на стульях.
Неврологических больных было мало, в основном с радикулитом, изредка с сосудистыми заболеваниями. Преобладала молодежь, ведь труд был тяжелый, прежде всего физически. Проверка на допуск к работе и организация полноценных медосмотров работающих оставались для нас на первом месте. Подробные квалифицированные записи осмотров и анализов в будущем стали драгоценными для судеб работников комбината. Тогда же были пережиты и первые случаи смерти - памятно ночное вскрытие внезапно умершего начальника объекта "В" Лысенко, проведенное высококвалифицированным патологом В.К. Лембергом.
В мае 1950 года приехала еще одна группа врачей из Москвы, окончивших клиническую ординатуру (Г.Д. Байсоголов, З.Ф.Кузнецова) и Ленинграда (Г.И. Маркман, В.Н. Дощенко и ставшая его женой Н.М. Напалкова). Расширился круг специалистов: в город приехали дерматолог Е.А. Еманова, инфекционист Г.С.Петрова; с нашей помощью прошли переподготовку наиболее дефицитные специалисты-лаборанты, невропатологи; периодически стали появляться (иногда и на длительные сроки) специалисты более высокого ранга. Роль их в становлении здравоохранения города была весьма значительной. Здесь работали хирург А. М. Аминев и его жена - акушер-гинеколог, профессора И.С.Глазунов, Е.М. Тареев.
Важными для решения актуальных проблем заводского здравоохранения были приезды А.А. Летавета, Г.М.Франка с его сотрудниками-физиками Б.М. Исаевым, Ю.М. Штукенбергом. С их помощью устанавливались первые нормативы облучения персонала. В июле 1950 года под руководством опытного гематолога и талантливого организатора Г.Д. Байсоголова в маленьком отсеке главного больничного корпуса было открыто II терапевтическое специализированное отделение для больных сотрудников основных цехов завода, где работали В.Н. Дощенко, В.Н.Маслюк, Е.А. Еманова, а затем я, Ф.М. Лясс, В.И. Петрушкин. Отделение было очень самостоятельным, коллектив - работящим, творческим, впоследствии ставший лидером и центром заводского здравоохранения. Все надо было решать впервые: при достаточно скудной информации самим пытаться уяснить закономерности, необходимые для адекватных решений и претворения их в жизнь. Это было не так-то просто!
Первыми тяжелобольными хронической лучевой болезнью стали аппаратчики объекта "Б" М. Гимазеев, Д. Ершов, М. Абдулхаликов, Л. Мачеева, Е. Ершова и еще многие другие. А в 1950-1951 годах появились первые больные острой лучевой болезнью, среди них - группа заключенных. Лечили их я и Г.Д. Байсоголов в лагерной больнице. Стернальные пункции для оценки состояния системы кроветворения проводил Г.Д. Байсоголов, а тщательные повторные анализы крови и костного мозга - З.Ф. Кузнецова и Т.Л. Абатурова. Первые научные отчеты руководству комбината И.В. Курчатову были устными. Позже на бумаге мы обобщали уже значительные наблюдения - по мед. книжкам здравпунктов и стационарным историям болезни.
Именно эти обобщения стали основой нашего с Г.Д. Байсоголовым выступления на совещании в министерстве у А.И. Бурназяна, тогда же мы почувствовали необходимость создания в городе научно-исследовательского учреждения. И потому в мае 1953 года было принято решение о создании филиала Института биофизики во главе с Г.Д. Байсоголовым, первыми его сотрудниками стали я, В.Н. Дощенко, Е.А. Еманова и позднее - В.И. Кирюшкин, Н.Н. Юрков. В мае 1955 произошло объединение с группой экспериментаторов, работавших на базе ЦЗЛ (В.К. Лемберг, Ю.А. Беляев, Р.Е. Либензон и др.)
Несколько слов хочется сказать об особой атмосфере II терапевтического отделения, высокой ответственности и требовательности, самоотверженности и квалификации среднего персонала. (Помню замечательную старшую сестру, секретаря ВКК и ВТЭК А.П. Викторову). Удивительное доверие и теплые отношения были не только между медиками, но и больными. Мы приходили в отделение и на праздники, старались сделать все, что в наших силах, для выздоровления пациентов, принимали на себя весь груз их личных и социальных проблем, возникавших в связи с болезнью.
Несмотря на то, что нашими решениями мы порой ставили руководство комбината в трудное положение, как правило, удавалось находить компромиссные варианты, приемлемые для обеих сторон. Главным лечебно-профилактическим мероприятием было прекращение или ограничение уровней облучения путем временного или постоянного перевода на другую работу и улучшения условий труда на прежних рабочих местах. Не всякую смерть удавалось предотвратить. И хотя потери были немногочисленными, боль за этих людей - доныне в нашей памяти. Запомнились и отдельные пациенты первых лет с тяжелыми формами острой лучевой болезни. Часы, проведенные у постели этих больных, их страдания, исповедальные рассказы в критические периоды навсегда остались в наших сердцах. Это чувствовали и родные, близкие пациентов, сумевшие "простить" нам эти утраты.
Много было и радости: выздоровление больных, возвращение их в семьи, общество, чему мы также пытались содействовать, тесно сотрудничая с нашими пациентами на протяжении всей их жизни.
На комбинате я застала то время, когда начали принимать меры по улучшению условий труда. На "горячей" точке - производстве плутония (объект "B" - этими проблемами в 60-е годы, в основном, занимались Г.Д. Байсоголов, А.А. Мишин, В.П. Никитин, Н.Д. Окладникова, Н.И. Мигунова, З.Б. Токарева, Л.А. Плотникова, В.Ф. Хохряков и другие.
И сегодня переживаем мы с Г.Д. Байсоголовым "коварство" медленного накопления дозы от плутония. Основные усилия, совместно с клиникой Института биофизики и экспериментальным отделом филиала (Л.А. Булдаков, Э.Р. Любчанский, Ф.Д. Третьяков, Г.М. Пархоменко, А.Ф. Лызлов), мы направили на борьбу за реализацию профилактических переводов работников в условия вне контактов с плутонием. Ну и, безусловно, были важны постоянные мероприятия, из которых особо следует отметить работы, проведенные в 1957 году вместе с технологами и гигиенистами по герметизации технологических процессов. Только их совокупность и могла уменьшить или предотвратить саму возможность поступления плутония в организм. Актуальна эта проблема и доныне!
В последующем я работала и в Институте биофизики, и в Институте медицины труда РАМН, бывала во многих медсанчастях различных предприятий, поэтому в полной мере могу оценить огромный вклад ученых и практических медицинских работников в сохранение здоровья тружеников "Маяка". Мне кажется, что организацию труда филиальцев можно считать образцом медицинского сопровождения деятельности одного из наиболее ответственных и сложных заводов - первенца атомной индустрии.
Преемственность и полнота документации, высокая компетентность и ответственность в принятии беспрецедентных решений, самоотверженность и культура работы медицинского персонала уже в те давние годы поражали наших зарубежных коллег. Они и сегодня проявляют огромный интерес к материалам этих уникальных многолетних наблюдений. Занимаясь историей здравоохранения отрасли, я нигде не могу найти им равных. Более полное их использование, с моей точки зрения, закрыло бы многие белые пятна, обнаруженные при попытке оценить состояние здоровья работников ряда других предприятий атомной промышленности.
Этот опыт может и должен быть полезен и при проведении ответственных работ по транспортировке, переработке и хранению ядерного топлива. Должен быть сохранен уникальный научный коллектив ФИБ № 1 с присущим ему умением комплексно решать сугубо прикладные и научные задачи.
Источник: Гуськова, А. К. Воспоминания и размышления / А. К. Гуськова // Озерский вестник. - 2000. – 15 ноября. – С. 10.