Вручение мне высокой награды Шведской королевской Академии наук - Золотой медали за радиационную защиту сегодня в городе, пережившем самые масштабные трагические последствия воздействия радиации на человека, приобретает особую значимость.
Я принимаю эту награду с глубоким волнением и признательностью и пытаюсь найти ей оправдание в моей полувековой врачебной деятельности и научной работе по проблемам защиты человека от неблагоприятного действия радиации.
С момента появления первых сведений о так называемых "х-лучах" и открытия радиоактивности, наряду с огромной многоликой значимостью для всего мира, стала очевидной их реальная опасность для людей. Был начат тотчас же "скорбный лист" - мартиролог лиц, поплатившихся за недостаточность к тому времени знаний о природе этих новых для человека факторов и самоотверженные усилия исследователей в попытках к познанию и овладению их свойствами.
Польза и вред, тесно сплетенные в действии излучений, требовали количественной характеристики и высокой точности в измерении воздействия и меры порожденных радиацией эффектов. Только эти знания могли стать основой аргументированного нормирования излучений.
Значение тех ученых, которые были первыми на этом сложном и неизведанном пути, трудно переоценить. Одним из самых первых среди них был замечательный шведский ученый P.M. Зиверт. Имя его закономерно присвоено одному из терминов, определяющих количественную характеристику эквивалента энергии ионизирующего излучения. Ему принадлежат первые публикации (1926-1928) о методах оценки доз излучения от тела человека и многие ныне актуальные представления о том, что нормирование должно в качестве основополагающего базиса" опираться на уровень естественного излучения в среде, окружающей человека, и его фоновой радиоактивности.
В чем можно все же увидеть нашу причастность к пути познания, научного обоснования и практической реализации защиты человека от неблагоприятного действия излучений на протяжении многолетней работы в области радиационной медицины.
Позволю себе выделить несколько этапов развития этой области науки в моей стране, в которых я и руководимые мною сотрудники принимают непосредственное участие.
Первое десятилетие до 1957 г. я работала вместе с моими, тогда молодыми коллегами, Г. Байсоголовым, В. Дощенко, Е. Емановой, В. Кирюшкиным и др. непосредственно на первом атомном предприятии нашей страны. Это было на Урале, на заводе, получившем известность в мире под заслуженным им названием "Маяк".
Все было для нас впервые: медицинский отбор персонала для работы на опасном и новом по технологии предприятии, определение правил медицинского наблюдения и диагностики самых ранних проявлений реакции на облучение, лечение первых пациентов с лучевой болезнью. И главное - это принятие ответственных решений о предупреждении неблагоприятных исходов лучевой болезни и последствий переоблучения путем прекращения воздействия при первых признаках болезни либо при достижении определенной суммарной дозы и мощности дозы, которые, по нашему небольшому тогда опыту, могли стать опасными.
Прекращение или значительное снижение уровней облучения обеспечило очевидное восстановление здоровья у 90% переведенных по нашему решению в благоприятные условия нескольких тысяч людей, вернуло им работоспособность, продлило долголетие до возраста, большего, чем средний в стране.
Через полвека после этих событий нам удалось услышать доклад Т. М. Seed et al из США, в котором, на основании обширных, тщательно обработанных экспериментальных данных, было подтверждено и аргументировано то, что сделали тогда мы - молодые врачи. Снижение мощности и ограничение суммарной дозы облучения до определенных размеров не только смягчало непосредственные эффекты хронического g-излучения, но и профилактировало и уменьшало частоту таких тяжелых его последствий, как лейкоз.
Таким образом, мы не только приняли участие в клиническом обосновании предельных уровней профессионального облучения, но на основе наших критериев реально участвовали в эффективной защите от радиации наших подопечных. Вместе с ними мы пережили радость сохранения их здоровья, их социальной и соматической реабилитации. А наши ученики и последователи продолжали в последующие 30-40 лет наблюдения за ними, их детьми и внуками. Они продолжали также осуществлять все возможные лечебно-профилактические мероприятия, призванные максимально смягчать возможные отдаленные последствия облучения у этих контингентов.
Принимая сегодня высокую награду, я считаю, что ее по праву разделяют со мною участники этого невероятно трудного раннего и значительного этапа защиты от излучений персонала первого атомного предприятия страны.
Вторым весьма значимым этапом своей общественно научной деятельности я считаю участие в движении врачей против ядерной войны.
Вместе с В. Laun (США) и русскими учеными Л. Ильиным и Е. Чазовым я участвовала в первых, еще весьма немногочисленных собраниях участников движения. Представителем Японии на первой конференции в США был г-н Окита. А в 1984 г. мы подготовили книгу "Nuclear wan The medical and biological consequnces". Это было не просто изложение, как сказано в подзаголовке книги "Soviet physicians pointview" на проблему. Проведенный нами самостоятельный кропотливый анализ этой трагической ситуации стал не просто основой научных размышлений и аргументов в борьбе за мир на земле. Эти события прошли через наши сердца, наполнив их болью и горячим сочувствием к пострадавшим. Они стали основой убежденности, что повторение подобных событий - это не только катастрофа для населения пострадавшей страны - это "would be a catastrophe threatininq the very existence of human civilization".
Анализ последствий других массовых и локальных радиационных инцидентов для здоровья людей, формирование клинических обоснований безопасности различных видов антропогенных источников излучения от космоса до урановых шахт - во всем мире и для нас стал содержанием второго этапа радиационной медицины на протяжении от 1957 г. до 1986 г.; я и мои коллеги принимали в нем посильное участие. Ведь в орбиту контакта с источниками излучения последовательно вовлекалось все большее число людей, в том числе не только профессионалов, но и населения. В помощь новым когортам медиков, призванных решать эти новые для них вопросы, мы написали ряд книг. Упомянем главные из них:
"Лучевая болезнь человека", 1971;
"Организация диспансерного наблюдения за лицами, работающими с источниками ионизирующего излучения", 1975.
"Рецепты" касались огромных контингентов и потому требовали особой ответственности и точности формулировок, аккумуляции международного опыта по оценке источников излучений и порождаемых ими эффектов.
Особую признательность я должна выразить за эти годы моим многолетним коллегам по НКДАР при ООН (с 1967 г. по настоящее время). Участие в научных сессиях этого Комитета было настоящей школой для меня, ведь я могла выслушать мнение и посоветоваться с моими глубокоуважаемыми коллегами из Швеции В. Lindell, H. Wallinder, E. Holm; США - N. Sinclair, F. Mettler; Японии - К. Misono, J. Sasaki; Германии - W. Yakoby; Великобритании - E. Pochin, J. Dunster; Франции- Н. Jammet и мн. др.
Претворением прикладных аспектов решений безопасности излучений являлась деятельность МКРЗ - моей второй, хотя и более краткосрочной "научной школы", пребывание в которой также очень много дало в последние годы для моего образования.
И, наконец, последний этап -1985 г. по настоящее время. Апрель 1986 г. ворвался в нашу жизнь одновременно и открывший нас миру гласностью и непосредственным участием в одной из самых крупных радиационных аварий в мире. В апреле 1986 г. в Чернобыле одновременно заболели острой лучевой болезнью 134 человека; в половине случаев отягченной бета-дерматитом; 28 из них мы не сумели сохранить жизнь. А в орбиту аварийной ситуации были вовлечены сотни тысяч людей моей страны, само же событие резонировало во всем мире и привлекло к анализу ситуации ряд зарубежных ученых. Особо следует отметить совместную работу с так называемым Чернобыльским проектом, возглавляемым 1. Schigeraatsu. Несмотря на весь предшествующий опыт руководства клиникой Государственного научного центра - Института биофизики, это богатое событиями время стало серьезным испытанием для меня и моих коллег. Молодые взрослели профессионально "на глазах", старшие, забыв о возрасте, самоотверженно трудились на любых порученных им участках, успевали учить стажировавшихся в клинике врачей, после короткого пребывания уезжавших в аварийные регионы. Я бы тоже хотела назвать хотя бы несколько имен из многих, разделивших со мною эту великую ответственность: А. Баранов, А. Барабанова, С. Пушкарёва, Г. Селидовкин, А. Моисеев, Р. Друтман, Н. Надёжина, М. Кончаловский и др. А в регионе аварии квалифицированно работали мои коллеги по Уралу: М. Косенко, Н. Окладникова, В. Дощенко, Е. Еманова и др.
Я считаю, что очень скоро - всего через три с половиной месяца после аварии в августе 1986 г. мы уже поделились с научной общественностью мира первыми обобщениями своего клинического опыта, мы сделали это весьма полно и честно, сообщив о своих успехах, трудностях и неудачах в процессе диагностики и лечения пострадавших. В виде специального приложения: в подготавливающемуся в НКДАР с 1984 г. разделе доклада по острым эффектам мы дали наш текст, появившийся в печати в соответствии с планом комитета в 1988 г. Опыт наш и готовность сделать его достоянием мира были высоко оценены научной общественностью мира.
Как уже говорилось выше, с этого момента, внимание мира было привлечено и к ранее накопленному нами опыту. Он стал все более и более полно использоваться учеными различных стран в научном обосновании основных положений по опасности и мерам защиты от действия излучений. На базе этого уникального опыта возникли и многочисленные кооперативные исследования, и появились совместные публикации ученых России и др. стран. Наверное, эта замечательная способность к интеграции знаний и международному сотрудничеству является еще одной удивительной чертой науки о действии излучений и защите от радиации, отличавшая ее от многих других научных дисциплин в течение целого века существования.
Как подтверждение этого свойства - радоваться и ценить успехи ученого другой страны, я рассматриваю и награждение меня медалью Королевской Шведской Академии и считаю эту награду самым высоким и дорогим для меня знаком участия в мировом научном сообществе.
Еще раз: моя искренняя признательность и благодарность за эту награду.
Коллектив редакции сердечно поздравляет Ангелину Константиновну Гуськову с присуждением высокой награды. Мы желаем Ангелине Константиновне новых творческих успехов и совместной плодотворной работы.
Источник: Вручение А. К. Гуськовой золотой медали Зиветра за вклад в радиационную защиту // Вопросы радиационной безопасности. – 2000. - № 3. – С. 72-74.