После инцидента на радиохимическом заводе ПО "Маяк" 31.08.94 г. появились сообщения о выбросе радиоактивных продуктов в окружающую среду.

       Прокомментировать случившееся мы попросили руководителя информационной группы "Маяка" Е. Рыжкова:

       - В цехе технологической переработки облученного топлива АЭС при разделке ТОПЛИВНОЙ кассеты прогорел ее кожух. Событие заурядное, его трудно оценить даже в один балл по международной семибалльной шкале тяжести событий на ядерных объектах. Отдаление - в работе. Вывод членов комиссии Госатомнадзора: опасности нет.

       На КПП службу несут девушки-прапорщики. Мундиры на них заужены по фигуре, укорочены в пределах дозволенного. Прапорщики - вчерашние лаборантки ЦЗЛ, аппаратчицы заводов, претерпевшие сокращение штатов - конверсию в действии. Девушки в военной форме внимательны, корректны и милы, что заставляет вспоминать чекистов пятидесятых - офицеров и сверхсрочников, неулыбчивых, с серыми от усталости лицами, уверенными, что враг рядом и он не дремлет. Ведь 25-й объект, который они стерегут, - основное производство базы №10 или химкомбината. Главным производственным корпусом на 25-м объекте было сто первое здание, где "варился" оружейный плутоний.

       М. Гладышев, в прошлом главный инженер объекта, автор документальной повести "Плутоний для атомной бомбы", рассказывал: "Освоение новых участков шло с большими трудностями, "сырье" для технологии было насыщено радиоактивными элементами. Попытки сделать что-то лучше, чем в здании 101, оказались малоэффективными".

       Карачай и аварии 1957 года "создавались" в отделениях сто первого здания. Здесь сутками трудились монтажники, эксплуатационники, ученые - атомщики первого поколения. Придет время, и на фасаде сто первого здания укрепят мраморную доску с именами тех, кто готовил к пуску отделения и участки. В середине пятидесятых годов мне довелось подниматься под самую кровлю здания - в 26-е отделение, ходить по стальным мосткам мимо темных емкостей-аппаратов и видеть меловые круги и квадраты, вычерченные дозиметристами, читать предупреждения: "Не стоять!", "Не подходить!", "Бегом!".

       В оконце на контрольном щите 26-го отделения можно было рассмотреть березняк на берегу Карачая. Приходилось бывать за торцом здания возле комплекса "С" - хранилища радиохимических отходов.

       Приземистое бетонное строение оставалось постоянно закрытым. Против входа в комплекс возвышался стальной шест с надписью: "Не стоять"! И не стояли, не оглядывались, когда приходилось шагать мимо "С". В. Дощенко - известный в ПО "Маяк" врач, писал, что "...среди работников ураново-графитовых реакторов заболело ХЛБ (хронической лучевой болезнью) 123 человека, на радиохимическом заводе (25-й объект) - 1172 работника".

       Минули десятилетия, и вот передо мной опять сто первое здание.

       - Много перестроили, - говорит Б. Черных, сотрудник техотдела завода-235, - вот тут была дорога, дальше - столовая. Вспоминаете?

       Сегодня 25-й объект - это цех №2 радиохимического завода-235. Первым его директором был М. Гладышев.

       Производство оружейного плутония остановлено в 1987 году. На участках и в отделениях сто первого здания налажена переработка облученного ядерного топлива - ОЯТ, поставляемого с российских и зарубежных АЭС, атомных кораблей, исследовательских реакторов. Переработка дает энергетический плутоний, не пригодный для военных целей. Предполагалось, что он будет использован как топливо на ЮУАЭС. К сожалению, теперь этот продукт отправляется на склад.

       Надо сказать, что заводы по переработке облученного ядерного топлива имеют Англия, Франция. Россия - на территории ПО "Маяк". Япония строит у себя аналогичное производство.

       Объем переработанного ядерного топлива в 1994 году составит 98 тонн из России и Украины, 104 тонны - АЭС зарубежных стран. Все работы осуществляются согласно международным договорам, указам президента России.

       Начальник цеха В. Брошевицкий ведет нас по коридорам и лестничным маршам, облицованным пластиком. Останавливается, чтобы показать пост автоматического контроля за состоянием воздуха и радиацией. В монтажном зале, в, отсеках операторов - дистанционное управление. На рабочих местах - бригады в белой униформе атомщиков. В середине века на объекте трудилось не менее 5000 человек, сегодня - 320, и в том числе 150 пенсионеров.

       - Традиционная исполнительская дисциплина еще крепка, - говорит начальник цеха, - хотя реальная заработная плата снижается, льготы упраздняются. Мы давно не "шоколадники", которым завидовала вся "сороковка".

       Спрашиваю Виктора Семеновичи; а нельзя ли достать пузырек с плутонием? Начальник цеха улыбается, понимая шутку. И отвечает, что достать продукт невозможно, да и зачем? Атомную бомбу из него не сделаешь. А вот если бы кто-нибудь сумел пронести, скажем, на стадион оружейного плутония - с головку спички, погибли бы сотни людей.

       - Нам приходится мириться с нехваткой оборудования, материалов, химреактивов, запасных частей, - говорит Виктор Семенович, - это недопустимо. Все-таки мы работаем с радиацией.

       Лифт возносит на отметку "плюс 32". На этой высотке - щит управления технологическими процессами. Просторно. Тихо. С высоты 32 метров видны березовые рощи. На проспекте Ленина в Озерске - "сороковке" на газонах под вековыми соснами пожилые женщины собирают грибы, подтверждая этим свое отношение к радиации: привычное сосуществование.

Источник: ПО "Маяк". Здание 101 // Челябинский рабочий. - 1994. - 30 сентября. - С. 6.