Доктор химических наук. На атомном сверхсекретном предприятии проработала 40 лет - участвовала в разработке технологии аффинажа (очистки) плутония на заводе в период его пуска и освоения, работала по усовершенствованию технологии разделения урана и плутония и их очистки.

Для меня это не просто атомное предприятие, имеющее большое оборонное и народное значение, комбинат - это часть моей жизни. Это счастливая пора становления научного работника, это первые друзья и учителя, первые успехи в разработке новых технологий. Это и горести, связанные с потерей товарищей, безвозвратно ушедших из жизни при выполнении производственных заданий. Здесь, в закрытом городе, создалась наша семья, родились и выросли сыновья.

А началось все 10 марта 1949 г., когда я, после окончания университета, в группе молодых специалистов уезжала из Москвы на Урал к месту своей постоянной работы. Им оказался маленький, затерянный в лесу, поселок Татыш. Полчаса нужно было, чтобы обойти его: всего 4 каменных двухэтажных дома, двухэтажное заводоуправление, несколько финских домиков и много бараков. В 15 км закладывался Соцгород, проспекты и улицы которого прокладывались прямо в лесу и заканчивались на берегу живописного озера Иртяш.

Всех прибывающих работников плутониевого завода размещали в двухэтажных домах или финских домиках. В бараках жили военнослужащие - охрана завода и зоны, военные строители и заключенные.

17 марта мы впервые пошли на предприятие. Ожидали увидеть современный автоматизированный завод, оборудование которого полностью герметизировано. И каково же было наше удивление, когда нас привели к одноэтажному длинному кирпичному зданию барачного типа. Это был химико-металлургический цех завода. Рядом с ним в аналогичном здании располагался механический цех. Напротив - размещалась столовая. Эти здания были временные.

Летом 1948 г. было завершено строительство первого промышленного реактора, и он начал нарабатывать плутоний. Через несколько месяцев был принят в эксплуатацию и начал действовать радиохимический завод по выделению плутония из облученного урана и очистке этих элементов от основной массы продуктов деления урана. Концентрат плутония, очищенный от основной массы осколочных элементов, с радиохимического завода должен был направляться на окончательную очистку от стабильных и радиоактивных примесей в химический цех нашего плутониевого завода.

Строительство плутониевого завода шло полным ходом, но сдача его в эксплуатацию в скором времени не предвиделась. Однако задание правительства по получению плутония высочайшей степени чистоты не терпело отлагательства. Было принято решение до завершения строительства основного корпуса реконструировать под опытно-промышленный цех имеющиеся на территории завода помещения бывших военно-морских складов и мастерских.

Урановые растворы привозил Илья Ильич Черняев в легковой машине. Стеклянную колбу, содержащую 0,5 л раствора, он помещал в обычное хозяйственное ведро без всякой защиты и таким образом транспортировал раствор.

Стеклянная посуда, в которой мы проводили опыты, под действием радиации через несколько дней становилась темно-коричневой. Это осложняло работу, так как не было видно, происходит ли осаждение осадка. Однажды, чтобы убедиться в том, что осадок образовался, я извлекла стакан с раствором из вытяжного шкафа, подняла вверх на уровень глаз, стала перемешивать пульпу стеклянной палочкой и проткнула стакан. Весь раствор вместе с осадком вылился на меня. Пришлось идти на склад, менять спецодежду. Когда проходила мимо комнаты дозиметристов, все приборы зашкаливали.

После того, как я была зачислена в исследовательскую группу цеха, мы получили разрешение входить в комнаты аффинажного отделения. Первое впечатление от обстановки комнат, где проводился технологический процесс, было ужасным. Во всех комнатах химического отделения были установлены лабораторные столы, деревянные вытяжные шкафы, без защиты от радиации.

В комнате, где проводилось отделение плутония от основной массы радиоактивных элементов, оборудование состояло из керамических бачков, стеклянных стаканов, палочек, колб, бутылей и всевозможных приспособлений для фильтрования осадков. Все это стояло в вытяжных шкафах, на лабораторных и даже письменных столах. Все металлические контейнеры, в которых привозили продукт, были покрыты фанерками. Назначение фанерок мы поняли потом - за неимением нужного количества мебели пустые контейнеры использовались как табуретки. Сейчас, спустя десятилетия, это кажется невероятным. Ведь даже пустые контейнеры были очень радиоактивными, но тогда этого не знали.

В других комнатах было такое же "оборудование" - стаканы, колбы, но только изготовленные из золота (для осаждения пероксида) и платины (для всех других операций). На последних, самых вредных технологических операциях (осаждение четвертого оксалата, его сушка в сушильном шкафу, прокаливание до диоксида плутония), работали молодые девушки: Нина Симаненко, Фаина Сегаль (Колотинская), Юлия Бурилина , Капитолина Тихомирова, Таисья Громова, Юлия Клочкова.

По свидетельству Юлии Клочковой, высушенный осадок оксалата плутония часто комковался, поэтому, прежде чем передать его на прокаливание до двуокиси, все комочки приходилось разбивать, растирать в платиновой чашке. Эта операция проводилась без какой-либо защиты, и плутоний мог попадать в органы дыхания в виде пыли. К сожалению, на альфа-активность тогда не обращали серьезного внимания. Считали, что лист бумаги полностью задерживает альфа-частицы, а что альфа-активные аэрозоли могут попасть внутрь организма - об этом не думали.

Всю экспериментально-исследовательскую работу мы проводили непосредственно в цехе и полученные результаты вместе с технологами сразу же внедряли в производство. Параллельно с нашей группой работала исследовательская группа сотрудников Московского института (НИИ-9) под руководством В.Д. Никольского. В состав этой группы входили К.П. Луничкина, Е. Застенкер, А.В. Елькина. В основном, эта группа работала по извлечению плутония из отходов. Проблема оказалась узким местом завода.

С переходом производства в закрытые камеры цеха 1 многие вопросы, связанные с качеством продукции, отпали. Но качество плутония всегда являлось главным показателем работы цеха.

Помню такой случай. В камере цеха 1 аппаратчик при пересыпании плутония из одного платинового стакана в другой часть осадка просыпал на поддон из нержавеющей стали. Ответственной за эту операцию была Фаина Павловна Сегаль (Колотинская). Для нее это было настоящей трагедией. Если не подсоединить просыпанный осадок к основной партии, - выход плутония в качественный продукт снизится, если подсоединить - качество товара у металлургов может быть ниже требуемой кондиции.

Вместе с Фаиной решили осадок плутония собрать с поддона и присоединить к основной партии. Для этого открыли створки камеры, влезли в камеру по пояс, собрали осадок. Несомненно, концентрация альфа-активных аэрозолей при этом равнялась десяткам тысяч допустимых норм.

В общежитие Фаина пришла расстроенная. Ее беспокойство о качестве продукции передалось и нам, ее подругам. Все мы с волнением ждали сведений о результатах работы цеха за месяц. Только тогда, когда стало известно, что цех выполнил план с хорошими показателями, все успокоились.

В июле в цехе получили нужное количество высококачественного плутония, из которого затем была изготовлена атомная бомба. 29 августа 1949 г. было успешно проведено испытание нового оружия. Я не помню, чтобы происходили какие-то торжества, митинги. Все было буднично, скромно. Просто мы узнали, что начальники смен - наши подруги Маша Трубчанинова, Зоя Полякова (Быстрова) были награждены орденами Ленина, а Фая Захарова и Тоня Лукина - орденами Трудового Красного Знамени. Орденом Ленина были награждены: И.И. Черняев, Е.Д. Вандышева, З.А. Исаева, а также руководитель исследовательской группы К.В. Смирнова и др. Мы были довольны, так как считали, что этим орденом отмечена работа всей нашей небольшой группы.

Источник: Сохина, Л. П. О безопасности не думали / Л. П. Сохина // Охрана природы Южного Урала : областной экологический альманах 2008 : спец. выпуск, посвященный 60-летию образования ФГУП "ПО "Маяк". - Челябинск, 2008. - С. 66-67.