вернуться назад
П.И. Трякин
"КУРЧАТОВ И СЛАВСКИЙ:
О ПАМЯТИ И ПАМЯТНИКЕ"
В 1972 году к нам приезжал министр Е. П. Славский. Я предложил директору "Маяка" Б. В. Броховичу подарить ему бюст Курчатова, который можно было отлить в Каслях. Молодой и талантливый скульптор Александр Гилев работал в то время преподавателем в ГПТУ-16 в Каслях. Он быстро выполнил наш заказ: отлил небольшой бюст Курчатова. Мы привезли его уже в день отъезда Славского, но министр был не в духе (по-видимому, от наших больших запросов), и мы не нашли подходящего момента для вручения ему подарка.Бюст остался у нас в музее, и его увидели там приехавшие к нам в город директор института из Снежинска генерал Г. П. Ломинский и его заместитель Н. А. Голиков. Узнав имя скульптора, они обратились к А. С. Гилеву и заказали на каслинском заводе, где он тогда уже работал главным скульптором, большую скульптуру. И памятник появился сначала в Снежинске. Чтобы не делать запрос в министерство, там решили схитрить и поставили скульптуру не в черте города, а на промышленной площадке.
В процессе подготовки мы часто вместе со снежинцами ездили в Касли. Александр Семенович Гилев долго думал над композицией, показывал нам с Голиковым свои наброски. Я даже не представлял, насколько глубоко изучает художник личность человека, образ которого ему предстоит создать. Он не только познакомился с фотографиями, но и хорошо изучил биографию Курчатова. Прошло немало лет, но я помню вдохновенное лицо скульптора, рассказывавшего о своем замысле. Он говорил, что фигуру Игоря Васильевича сделает во весь рост: руки за спиной, плащ распахнут, борода от ветерка, дующего с озера Иртяш, слегка растрепанная. Справа от Курчатова - вековой пень. Он еще крепок, корни когда-то могучего дерева уходят глубоко в скалистую землю. Будто от этих вековых корней, от этого кряжистого пня пошел молодой побег. Он вырос, набрался сил от уральской земли, озерной воды и сам стал Великим Богатырем.
Может, и не видать Озерску памятника Курчатову, если бы не случайность. Скульптор Гилев покупал тогда машину, и ему не хватало 5 тысяч рублей. Мы договорились, что за эти (очень небольшие для художника) деньги он отольет и для нас скульптуру Курчатова. Были некоторые сложности чисто финансового характера, но удалось решить и их. Для изготовления скульптуры каслинцам потребовался сплав алюминия с марганцем и помещение высотой 12 метров с электротельфером. Здесь помогли снежинцы - у них необходимый опыт уже был. Вскоре я присутствовал на сборке всей скульптуры, состоящей из семи частей. Мне было интересно, как осуществляется их крепление, оно ведь должно быть очень прочным, так как статуе предстоит стоять на ветру.
Ставить памятник, как в Снежинске, на промплощадке нам не хотелось. Самым подходящим местом был сквер напротив заводоуправления. Площадь тогда называлась Советской, а сам сквер с растущими там карагачом, акацией был очень запущенным. Для начала провели несколько субботников, лишний кустарник выкорчевали, оставили только высокие, стройные деревья. Штакетник заменили чугунными плитами каслинского литья, посеяли невысокую траву. Сквер стал выглядеть "английским парком".
Памятник решено было открыть в июне 1978 года, ко Дню комбината. В тот год на праздник было приглашено много гостей их других городов, в том числе уважаемые академики, соратники И. В.Курчатова. А вдруг при установке памятника какая-то цепь оборвется или случится еще что-то непредвиденное? Я уговорил директора комбината установить памятник заранее, 10 июня, а митинг по поводу его открытия провели 11 июня. Все прошло очень торжественно и без непредвиденных осложнений. У меня от сердца отлегло, но тут внезапно грянула гроза.
За установку памятников в Снежинске и Озерске главный ревизор министерства настаивал на привлечении инициаторов Н. А. Голикова и П. И. Трякина к ответственности (за то, что сделали без разрешения правительства и министерства и без составления сметы расходов). Персональное дело принесли Е. П. Славскому. Он увидел фотографии с мест установки памятников и написал: "Очень хорошо, молодцы". Дело ревизоры закрыли. Премии нам не дали - хорошо, что с работы не сняли.
В 1982 году, когда Ефим Павлович Славский приехал к нам в город, он сам спросил, где тот самый памятник. Когда увидел, подошел к нему один, посмотрел, медленно обошел вокруг, постоял немного и тихо сказал нам с Б. В. Броховичем: "Молодцы, именно таким он был в жизни".
Когда я уходил на пенсию, Е. П. Славский еще работал. При жизни не принято создавать музеи, ставить памятники. Сейчас Ефима Павловича нет в живых уже давно. Наверное, настало время увековечить его память.
Наш город для Славского был особенно дорог, он работал здесь в самое трудное время - период строительства, пуска, освоения технологического процесса, он был главным инженером и директором комбината. Как-то в разговоре я спросил у него: "Ефим Павлович, наверное, вам из всех предприятий роднее наша площадка?" Он ответил, что самые родные для него наш город и город Шевченко, ведь там был один песок на берегу Каспия, а руками людей был создан прекрасный оазис в пустыне. Этот человек заслужил, чтобы о нем помнили.
Источник: Трякин, П. Курчатов и Славский: о памяти и памятнике: [Памятник Курчатову] // Озёрский вестник. - 2005. - 30 ноября. - С. 13.