"В память о времени и людях": Полнотекстовая база данных об Озёрске
Экономика

вернуться назад

В. Черников
ДУНАЕВ, ДЕГЕРИНГ, ШНАЙДЕР И ДРУГИЕ
ЗАМЕТКИ ОБ ОДНОМ ИЗ ПОДРАЗДЕЛЕНИЙ УПП - РЕМОНТНО-МЕХАНИЧЕСКОМ ЗАВОДЕ

      Для начала нужно немного напрячь воображение и представить себе картину строительства нашего города зимой 1946 года. Картина была впечатляющая: по занесенной снегом тайге, словно трудолюбивые муравьи, снуют в разных направлениях десятки тысяч людей (одни валят лес, другие строят узкоколейку, третьи прокладывают дороги), снег местами настолько глубок, что в прорытой в нем траншее не видно грузовиков. На окраине штатского гигантского муравейника - огороженная двухрядным забором из колючей проволоки площадка, в центре площадки - кирпичная коробка без крыши и ворот. Это и есть ремонтно-механический завод. Вернее, пока еще только начало его - слесарно-механический цех. Несмотря на отсутствие крыши и дикий холод цех уже действует. Через стену от него, тоже без крыши и тоже действующий, кузнечно-прессовый цех. Группа рабочих (в основном заключенные и спецпереселенцы) с помощью катков и ломов затискивает в цеха пятитонные станки. Потом (уже с помощью домкратов и лебедок) станки ставят на фундаменты. Работают люди как хорошо отлаженный механизм. Больше суток оборудование на разгрузочной площадке не находится.

      Гораздо хитрее действует группа, которая работает ночью. Она использует для затаскивания техники в цеха 16-тонный кран. Протянули тросы, и крановщик И.И. Эленберг, застопорив кран, перетягивает станки в нужное место. Наутро директор завода удивляется: как могла небольшая бригада рабочих за ночь затащить и смонтировать такое количество тяжелых станков?

      Зимой 1945-46 годов здание слесарно-механического завода было заложено, а с августа 46-го он уже начал выдавать продукцию. На первых порах это были шпильки, болты для опалубки, строительные скобы, фланцы, ломы, кувалды и лопаты. Но ломы, кувалды и лопаты не обеспечивали нужных темпов земляных и бетонных работ. Требовалась если не мощная техника, то хотя бы малая механизация. Неудивительно, что Василий Андреевич Сапрыкин стал на заводе частым гостем, а главный механик Дмитрий Петрович Милонов тут практически дневал и ночевал. Они делали все возможное, чтобы ускорить выпуск одноколесных механических тачек, тачек "рикша", подъемников, узкоколейных вагонеток, волокуш, а в дальнейшем - кабель-кранов. Надо было видеть, каким спросом пользовалась эта продукция. Ее, что называется, рвали из рук. Были случаи, когда, не добившись механизмов законным путем, представители стройки шли на воровство. Однажды утром, например, начальнику котельного цеха Э.Т. Петеру доложили, что похищено два десятка тачек "рикша". Они даже не были до конца сварены, а их уже украли.

      Темп работ в цехах с каждым днем нарастал. Один сверхсрочный заказ за другим. В результате к зиме 1947 года завод оказался совершенно неподготовленным. От снега, правда, перед самыми холодами укрылись, рамы застеклили, но тепло подвести не успели. Ворота как следует не сделали. Поэтому в производственных помещениях стоял мороз. Вновь поступившие станки не привинчивали к бетонному основанию, а просто ставили на шпоны и примораживали. Чтобы люди все-таки могли работать, у каждого станка расположили мангал. Какое-то спасение для рук, но дым от мангалов и день превращал в ночь. К тому же - угарный газ. К концу смены рабочих буквально качало.

      Сохранился список тех, кто состоял в штате завода на 1 января 1947 года. 107 человек, из них двое русских: директор Василий Петрович Дунаев и главный инженер Владимир Александрович Шушерин. Остальные - немцы. Главный механик Едвинг Ригардович Дегеринг, начальник планового отдела Адольф Владимирович Шнайдер, начальник цеха Рудольф Александрович Фрибус, мастер-литейщик Карл Андреевич Фельбуш, кузнец Роман Андреевич Браун и т.д. Вся подготовительная работа по подбору кадров возлагалась на главного инженера ремонтного завода "Челябметаллургстроя" Терешенко. Надо отдать ему должное. Он подобрал умелых руководителей и отличных рабочих.

      Немцам, как уже говорилось, было в городе нелегко - они состояли на учете в спецкомендатуре МВД. Но еще труднее приходилось заключенным. Чтобы показать отношение к ним, приведем приказ заместителя начальника строительства полковника Честных:

"7 марта 1947 года

ПРИКАЗ

      Заключенным специалистам, занятым на работе механизмов, независимо от физического состояния задавать полноценные нормы выработки".

      То есть заключенного обязывали выполнять свою норму выработки даже в случае болезни. Не выполнил - сокращается и без того скудный лагерный паек. 10-часовой рабочий день, отсутствие выходных, недоедание - от этого в лагерях участились побеги. Но убежать никому не удавалось. Буквально через день-два пойманных заключенных или их трупы можно было увидеть при разводе. Их выставляли напоказ для устрашения остальных. Директор завода Павел Карпович Блюдочкин (он, кстати, познал жизнь зэков не по рассказам - сам прибыл в город в составе партии заключенных, впоследствии же, отбыв срок, добровольно остался на заводе и вырос до директорской должности, директором был одним из лучших) вспоминает: "Несмотря на громадную нагрузку и тяжелые условия труда, взаимоотношения среди вольнонаемных, спецпереселенцев и заключенных были доброжелательными. Этому во многом способствовал главный механик строительств А.И. Ложкин и главный инженер РМЗ О.С. Скрипко. Теплая товарищеская атмосфера обеспечивала ритмичную плодотворную работу предприятия. Спецпереселенцы и заключенные порою демонстрировали замечательные образцы рабочей смекалки и выдумки. Вот один и примеров.

      Потребовалось как-то стройке много свинцовой проволоки. А специального оборудования для его изготовления не было. Пришлось изобретать самим. Чтобы стимулировать творческую активность, выделили под это задание провизию. Наиболее удачливыми оказались слесарь В.Г. Коненмахер и прессовщик Т.И. Бритнер. Они придумали такое приспособление, которое позволило решить проблему буквально за неделю. И всю неделю умельцы не покидали цех, зато пили и ели вдоволь. Почти такая же история произошла с производством штамп-настила. Его тоже вдруг потребовалось очень много, а станок (кромкогиб) всего один. Что делать? Решили работать на этом станке круглосуточно. Создали из осужденных бригаду в 12 человек, и они, подменяя друг друга, работали непрерывно день за днем. Даже водку и закуску им приносили прямо на рабочее место. А чтобы задать бригаде должный ритм и темп, рядом посадили духовой оркестр, и он беспрерывно играл бравурные марши.

      Зная, что рабочие недоедают, администрация часто использовала для предельной интенсификации их труда премии в виде хлеба и колбасы. Особенно при аварийных и срочных работах.

      Сделав свое великое дело, вслед за носилками канули в прошлое и тачки "рикша". На смену им пришли мощные бульдозеры, экскаваторы, самосвалы. Соответственно изменилась и номенклатура поступавших на завод заказов. Теперь он тратил основные усилия не на изготовление тачек, а на ремонт сложной техники. Научились, например, кузнечным способом делать цепи для экскаваторов, организовали выпуск шестерен и валов и даже наладили производство таких сложных агрегатов, как катки гусеничных тракторов. Это очень непросто, так как требуется цементация поверхностей, их закалка и шлифовка. Немалым достижением коллектива стало освоение выпуска козловых кранов.

      За довольно короткий срок РМЗ стал предприятием с очень большими производственными и технологическими возможностями. Помимо слесарно-механического, котельно-сварочного, кузнечного, электротехнического и кислородного цехов летом 1952 года он обзаводится собственным литейным отделением, а летом 1958 года - цехом тяжелых машин. Ремонт тракторов, экскаваторов, кранов и грейдеров теперь стали делать под крышей и в тепле.

      Но аппетиты стройки с каждым годом увеличивались. Освоен ремонт механизмов и изготовление запасных частей - потребовалось изготовление различных установок и стендов для производства железобетонных изделий. Особенно сложно было делать металлическую опалубку для лестничных площадок и маршей. Освоили оснастку для ЖБИ потребовалось организовать серийный выпуск погруженных насосов, а затем передвижных автофургонов. В 1969 году насосов сделали 74 штуки, а в 1970 - уже 130. Вдобавок посетивший стройку главный механик главка Мушко обязал завод выпускать для всего министерства стрелы экскаваторов. За 1969-73 годы изготовили 330 комплектов стрел. В.Г. Штульберг занимался технологией штамповки стрел, а инженер Н.Е. Селуков внедрил автоматическую сварку.

      Потом заводу поручили организовать серийное производство отбойных молотков, потом - универсальных деревообрабатывающих станков, потом - штукатурных и малярных станций, потом - зубков бар. Бор - это машина, которая прокладывает траншеи. На ее вонзающемся в землю ноже, похожем на пилу "Дружба", множество острых резцов с победитовой напайкой. Вот они и называются зубками бар.

      За 1975 год РМЗ отремонтировал 242 дорожно-строительные машины, выдал 112 оборотных двигателей. 5626 тонн металлоконструкций (это около двух железнодорожных эшелонов), 327 тонн опалубки, 784 тонны закладных деталей и 78 тонн нестандартного оборудования.

      Нужно отмстить, что универсальный деревообрабатывающий станок, который сейчас хорошо знают на всех стройках министерства, сконструировал лучший модельщик строительства, он же краснодеревщик, Василий Иванович Запевалов с помощью мастера Владимира Михайловича Сергеева. Станок оказался настолько удачным, что заявки на него стали поступать из многих городов страны. Сейчас он широко известен как станок Запквалова.

      Надолго запомнилось инженерам и рабочим РМЗ время перехода строительства на новую серию панельных домов, так называемую серию III-90. Начиная с 70-х годов это лучшие дома в городе. Они отличаются и хорошей внутренней планировкой, и опрятным внешним видом, поскольку облицованы глазурованной плиткой. Новинка была хороша, но, замахнувшись на нее, начальник строительства А.В. Пичугин со своим главным инженером Э.И. Качинским, пожалуй, и сами не представляли себе всей сложности пути от желания до первого построенного дома. Во-первых, для новых домов нужны были совершенно новые стеновые панели, такие, каких раньше на домостроительном комбинате (ДСК) никогда не делали. А чтобы начать их производство, необходим был огромный автоматизированный стан-конвейер - последнее слово техники в области домостроения. Два таких стана к тому времени в стране выпустили, но все попытки Пичугина и Качинского приобрести один из них, были безуспешными. Не обещали даже на следующую пятилетку. Тогда было принято решение изготовить конвейер на ремонтно-механическом заводе с одновременной реконструкцией под него цехов на ДСК.

      Легко сказать "принято решение". Но как его выполнить? Ведь это сложнейшая задача даже для крупного специализированного предприятия. Первая проблема - изготовление кассет, т.е. огромных металлических створчатых форм, в которых формуются внутренние стеновые панели. Для кассет требовался шлифованный с двух сторон металлический лист толщиной 20 мм и размером 4.5x6 метров. Такой лист во всей стране производил только Ждановский металлургический завод, и достать его было невозможно. Вторая проблема - изготовление многотонных передвижных поддон вагонеток, в которых формуются наружные стеновые панели облицованные плиткой. Если вторую проблему инженеры решили довольно быстро, то решение первой продвигалось очень медленно. Прежде всего, потому, что не удавалось получить стальной лист нужного качества. Цельный, как было сказано, достать невозможно, а сваренный из нескольких частей сильно деформировался, в то время как требования к нему предъявлялись очень жесткие - отклонение при шестиметровой длине не должно было превышать полутора миллиметров. В реальность изготовления стана на РМЗ не верили ни в главке, ни в министерстве. Когда до министерства дошли слухи, что завод все-таки приступил к осуществлению намеченного, приехал заместитель министра с большой свитой. "Это было 5 декабря, в День Конституции, рассказывает об этом событии П.К. Блюдочкин. - На заводе ни души. Я с главным инженерам Феликсом Александровичем Строкашем и главным энергетиком Иваном Ивановичем Вязьминым встретил гостей. К тому времени одна кассета уже была сделана. К другой готовились листы. Для правки и проверки листов техотдел под руководством мастера-практика Ивана Эммануиловича Шаата разработал специальный стенд.

      Зам. министра и сопровождавшие его товарищи долго рассматривали нашу работу и уехали, ничего не сказав. Как я знаю со слов Пичугина, подробного обсуждения не было и у него. Зам. министра бросил всем одну фразу: "Как хотите, так и делайте".

      Мы так и поступили. Стан был сделан, и это резко повысило авторитет завода. Фактически мы превратились в основного производителя металлических изделий и конструкций в городе. Все, что ЮУС и химкомбинат не могли получить от поставщиков, делалось на РМЗ. В частности, был очень сложный и трудоемкий заказ по изготовлению нержавеющих труб диаметром от 30 до 90 сантиметров. Таких труб сделано более 5 километров. И главная похвала за выполнение заказа молодому инженеру-сборщику Николаю Клочко. Он первым внедрил на заводе автоматическую сварку сталей под слоем флюса. Впоследствии он возглавил кафедру сварки в Челябинском политехническом институте.

      Возрастающая сложность продукции требовала постоянного совершенствования работы завода. Петр Тимофеевич Штефан, Александр Васильевич Пичугин и Эдуард Иванович Качинский это хорошо понимали и всячески содействовали развитию наших производств. Александр Васильевич в некоторые годы бывал у нас ежемесячно, а Эдуард Иванович часто начинал с посещения РМЗ свой рабочий день. С их стороны был большой спрос за работу, но тут же оказывалась и помощь.

      В отличие от них В.П. Трепалин занимал совершенно другую позицию. Вся его деятельность (а точнее - бездеятельность) состояла из кабинетных совещаний продолжительностью 4-5 часов. Для него ничего не стоило унизить руководителя, его любимые выражения: "Уволю! Понижу в должности!" Не помню, чтобы он кого-нибудь из нас называл по имени и отчеству. Прежде, работая начальником строительства в городе Шевченко, он развалил стройку, за что и был снят. Но хорошая "рука" в столице (родственник жены работал в аппарате ЦК) - и его переводят в Москву, а затем к нам.

      Очень характерная черта В.П. Трепалина - склонность к подхалимам. Такие, естественно, нашлись, и вскоре о некоторых руководителях ему стала поступать только негативная информация. В частности, обо мне и директоре ДОКа Якове Афанасьевиче Оськине. С подачи наушников получалось, что в срыве всех сроков виноваты именно мы. То одно, дескать, с опозданием выдали, то другое. Трепалин же совершенно не знал работы наших заводов и не собирался с нею знакомиться. Мы поняли, что добром это не кончится. Требовались срочные контрмеры.

      Посоветовавшись, решили избрать такую тактику. Во-первых, не соглашаться с волюнтаристскими сроками Трепалина, и, несмотря на крики и угрозы, с цифрами в руках доказывать их нереальность. После чего, также с цифрами в руках, называть реальные сроки. Во-вторых, твердо держать свое слово. Уж если мы сказали, что заказ будет выполнен пятнадцатого, значит, при любых обстоятельствах пятнадцатого продукция должна быть выдана. Довольно скоро Трепалин увидел, что мы хоть и спорим, но зато названные нами сроки выдерживаем неукоснительно; другие же не спорят, безоговорочно соглашаются со всем, что им называют, но и не выполняют согласованные с ними же графики. В результате из гонимых мы довольно часто оказывались в числе тех, кого ставили в пример. Тут, правда, нельзя не отметить поддержку, которую оказывал нам главный механик строительства В.К. Асланов.

      Словом, по моему мнению, В.П. Трепалин являл собою законченный тип администратора-бюрократа. И это не могло не сказаться на итогах работы строителей. Как по вводу промышленных объектов, так и по соцкультбыту план не выполнялся. Правда, когда тучи нависли над головами руководства в первый раз, Трепалин сумел увернуться. Все провалы в экономических и производственных показателях он объяснил плохой работой главного инженера. Э.И. Кочинского сняли с должности. Но то была лишь отсрочка. Свалить дальнейшее падение производства было уже не на кого, и вскоре пришлось уйти самому Трепалину.

      Как бы то ни было, РМЗ все равно работал и развивался. С 1981 по 1985 годы он выпустил 5554 отбойных молотка, 327 передвижных фургонов, 172 штукатурные станции, 227 станков Запевалова и более 770000 зубков бар. В том, что приказом министра строительству присуждалось первое место за крупноблочное строительство, есть и заслуга ремонтно-механического завода. Ведь РМЗ - зеркало стройки. По его продукции можно судить о технической оснащенности предприятия в целом.

      За 40 лет существования завода 89 его работников награждены медалями, четверо - орденами. Директор РМЗ Павел Карпович Блюдочкин и слесарь Теодор Давыдович Тауберг удостоены ордена "Знак Почета", Любовь Ивановна Темникова и слесарь Виктор Михайлович Миронов - ордена Трудовой славы III степени.


Источник: Черников В. Дунаев, Дегеринг, Шнайдер и другие: Это заметки об одном из подразделений УПП ремонтно механическом заводе // Озерский вестник. - 1994. - 29, 30 июня, 1 июля.