В. Рискин


ЭТО НЕ ПОВТОРИТСЯ

       Мы стоим с Евгением Дрожкo возле здания под кодовым обозначением 120/3. Рядом ничего не говорящая непосвященному глазу, но достаточно заметная выпуклость земной коры явно искусственного происхождения. Под этим бугорком скрыта та самая 14-я "банка", из которой 40 лет назад 29 сентября в 16 часов 20 минут вырвался радиоактивный джинн.

       Что же это было тогда: преступление, халатность, некомпетентность?

       - Ни то, ни другое, ни третье, - отвечает заместитель генерального директора по экологии ПО "Маяк", кандидат технических наук Евгений Гордеевич Дрожко. - Я считаю, что тепловой взрыв произошел по иной причине. Контрольно-измерительные приборы, призванные следить за поведением емкости с жидкими радиоактивными отходами, были взяты из общехимической промышленности. Поэтому должного контроля за жидкими отходами радиохимического производства не было.

       - Только ли автоматика виновата? Теперь уже не секрет, что в те годы гонка вооружений шла на всех паpax под лозунгом: даешь стране оружейный плутоний.

       - Насчет лозунга не знаю, но программа производства была действительно увеличена. Скажу больше: во время аварии и после нее комбинат продолжал работать, что называется, не снижая оборотов.

       - Про Чернобыль мы знаем почти все. Сколько погибло, сколько получило смертельную дозу... таких данных по "сороковке" нет.

       - У нас никто не погиб. Вот дозы радиации некоторые получили действительно предельные - 120 рентген в год. Так называемые учтенные дозы, когда начинаются изменения в составе крови.

       - И что с этими людьми?

       - А ничего. Двое занятых в ту роковую смену до сих пор работают. Могу назвать их фамилии - Комаров и Осетров. Они заступили на смену за 15 минут до взрыва... Все могло быть гораздо хуже, если бы специалисты "Маяка" не среагировали на аварию в первые же часы, не дожидаясь команды из Москвы, как это случилось в Чернобыле. И эвакуацию жителей близлежащих деревень провели в одну-две недели. Население других деревень общей численностью 9600 человек выселили в течение полутора лет.

       - Людей волнует не столько прошлое, сколько его возможное повторение в настоящем.

       - Убежден, прошлое не повторится. По инициативе "Маяка" и при содействии администрации Челябинской, Свердловской, Курганской областей разработана государственная программа реабилитации территорий, зараженных радионуклидами. И в ней есть раздел, касающийся непосредственно нас: "Снижение степени риска радиационных аварий на "Маяке". Сегодня на промплощадке хранятся жидкие и пульпаобразующие отходы активностью 400 миллионов кюри. И хотя содержатся они в надежных емкостях, под контролем современных приборов, но от этой мороки надо избавляться. Их надо отверждать. Такие работы ведутся в цехе остекловывания, идет монтаж 3-й и 4-й печей. Кроме того, создана единственная в мире установка по фракционированию высокоактивных жидких отходов: выделение наиболее опасных нуклидов - стронция, цезия и трансурановых элементов. Создается цех отверждения среднеактивных отходов, получаемых из высокоактивных.

       - Чему вас научил печальный опыт?

       - Многому. Мы, например, научились строить на территории, "засеянной" радионуклидами, предварительно ее, конечно, дезактивируя. Строим хранилище делящихся материалов. Приезжали американцы, замеряли: это, говорят, невозможно. Мы их пригласили приехать попозже. Снова прибыли с замерами: все чисто. Нами же разработана единственная в мире модель миграции радионуклидов из озера Карачай. И, наконец, составлена предварительная программа на... 300 лет вперед. Она гарантирует, что при неизменных гидрогеологических условиях поступление радионуклидов в открытую водную сеть не превысит нормы.

       ВУРС: как было, как есть

       Исходный радионуклидный состав аварийного выброса в атмосферу характеризуется преимущественным содержанием короткоживущих радионуклидов. Однако большой период полураспада стронция-90 явился причиной длительного существования Восточно-Уральского радиоактивного следа.

       При установлении его границ в 1958 году была принята плотность загрязнения, равная 2 Ku/кв. км по стронцию, обеспечивающая длительное безопасное проживание населения. При этом площадь территории следа составляла около 1000 кв. км при длине 105 км и ширине 8-9 км.

       На рассматриваемой территории к моменту аварии было размещено 23 населенных пункта сельского типа.

       Согласно оценкам, без применения мер радиационной защиты дозы облучения населения, проживавшего в головной части следа (деревни Бердениш, Сатлыкова, Галикаева), могли бы достигнуть спустя 10 суток 80-100 бэр по эффективной эквивалентной дозе, а год спустя - 320-780 бэр.

       На основе предварительных оценок дозы облучения, было принято решение об эвакуации 1100 человек, проживавших в деревнях Бердениш, Сатлыкова и Галикаева, расположенных на расстоянии 12-23 км от источника выброса. Эвакуация была проведена в течение 7-10 суток. За период, предшествовавший эвакуации, население этих деревень получило среднюю эффективную эквивалентную дозу около 50 бэр (максимальную до 100 бэр). Население других деревень общей численностью 9600 человек было выселено в течение первых полутора лет после аварии.

       Другие экстренные меры включали в себя дезактивацию загрязненных территорий (в 1957 году удалено около 320 тыс. куб. м грунта, привезено для засыпки около 420 тыс. куб. м чистого грунта, проведена дезактивация моющими средствами автомобильного и железнодорожного транспорта и т.д.). В течение 1958-1959 годов специальными механизированными отрядами в населенных пунктах были произведены ликвидация и захоронение строений, дезактивация территории. Пахотные угодья на территории около 20000 га были подвергнуты перепашке, частично глубокой.

       С 1961 года было начато восстановление использования земель ВУРСа. Сейчас благодаря практическим реабилитационным мероприятиям, разработанным и реализованным специалистами Опытной научно-исследовательской станции ПО "Маяк" (ОНИС), в использование вовлечено 82 процента площади территории ВУРСа. На остальной части территории площадью 180 кв. км, относящейся к головной, наиболее загрязненной части следа, хозяйственное использование земель до сих пор ограничено. Эта территория используется для научных исследовании. Населенные пункты не восстановлены.

Источник: Рискин, В. Это не повторится / В. Рискин // Челябинский рабочий. - 1997. - 27 сентября. - С. 7.